— Я советую вам продать здесь дом и уехать от сюда. – Говорил мужчина.

— Если вы считаете, что мы поверим в старые байки, то вы глубоко ошибаетесь. – Отвечал мой отец.

— Мой муж совершенно прав, мы не покинем дом. – Вмешалась в этот диалог моя мать.

— Смотрите сами, вы припомните мои слова, когда дорожка из синей крови приведет вас в их обитель. Только тогда будет уже поздно. – Сказав это, мужчина поспешил покинуть дом.

Когда дверь за них захлопнулась, родители пришли на кухню и помогли нам с готовкой. Такая безмятежная жизнь продолжалась ровно до 21 марта. Начиная с самого раннего утра стали происходить какие-то  странные вещи.

  С самого раннего утра черника под нашим окном стала выстраиваться странным образом, она образовывала некую тропинку, которая удалялась в лес. Так как я с самого раннего детства был любителем зло приключений, я быстро оделся и спустившись потихоньку вниз, вышел через черный ход, и пошел по этой тропинке. Но только стоило мне ступить на эту тропу, как за моей спиной сразу же пропал наш дом, сад, маленький коричневый загон для Сибу Ину и сам большой забор медового цвета, а спереди меня звал какой-то хриплый, старушечьей голос. Выдохнув, я двинулся вперед на этот голос. Идя по это этому самому лесу, я ощущал какой-то животный страх, мне казалось, что все деревья, которые меня окружали – это были усохшие мертвецы, погибшие не своей смертью, да и в воздухе витал запах гнили, такой кислящий запах гнили, мха и болота. Пройдя шесть метров, я заметил, что тропинка стала сужаться, спустя еще шесть сильнее сократилась, и когда я прошел еще шесть, она совсем сузилась и предо мной открылась огромная пустующая поляна. На ней вообще ничего не росло, было такое ощущение, что тут выжгли идеальный круг. Осмотревшись вокруг, я заметил странное свечение. Оно сначала было пред моими глазами в метрах десяти, потом резко погасло, за моей спиной раздался отчетливый чирк спички, и когда я обернулся я увидел тот же огонек. В ту же секунду зажглись, как минимум еще пять фонариков, потом десять, двадцать, тридцать, они стали поочередно гаснуть, мерцать, словно они играли некую симфонию – симфонию зловещую, что-то подобное Токкате и Фуге в Ре Миноре. Потом они резко потухли все. И тут наступила кромешная темнота. Вдруг, посреди этой поляны резко зажегся свет, от электрической лапы и из-под земли стала появляться некое подобие хижины. Мое сердце ушло в пятки, а душа подступила к горлу удушливым комком.