Он щёлкнул пальцами и Сельдфигейзер, отринув театральность, вскочил, на этот раз перепуганный ещё сильнее. Потому что нет в подземном царстве участи страшнее, чем кануть в Ничто, в беспросветную пустоту, где нет ни жизни, ни смерти, ни тьмы, ни света, ни даже мысли, чтобы осознать безнадёгу. Оттуда нет выхода.

            И сейчас Карниван уходил в Ничто. Уходил в Ничто по своей воле. Стекленели его глаза, выцветала его кожа, и пустота, из которой потянуло беспросветной тоской, сжала желудок самого Сельдфигейзера, и он медленно осел на пол.

–Нет! мальчик мой! Мой мальчик! – Мерихим, в неприкрытом горе рванулся к Карнивану, но не сумел приблизиться, потому что Ничто ждало всех, и оно дохнуло на Мерихима предупреждением, отшвыривая его в глухом горе на тот же пол.

–Мальчик мой! – плакал Мерихим, забыв о том, что демонам нельзя рыдать.

            Сельдфигейзер ошалело смотрел на растворяющееся тело, и ясно видел мертвеющее лицо Карнивана. Напоследок тот показал язык, заметив взгляд Сельдфигейзера. В памяти демона он таким и остался на вечность – с высунутым языком и издевательством, верный своему решению не оставаться в подземном царстве. Между жизнью в подземном царстве и Ничто, он выбрал второе, хотя больше всего хотел вернуться к людям.

–Этого не может быть…– прошептал Мерихим.

            Сельдфигейзер смотрел, как сужается снова до точки жадное Ничто и не сдержался: