— Такая же погода тогда стояла, — продолжил Евсеич, хлебнув из кружки, — Мне как раз двенадцать годков как исполнилось. Осень холодная была, солнца не видели давно уже. Посёлок наш рыбой в основном промышлял. Рыбаки-промысловики проживали, но были и охотники — три человека. Посёлок дичью снабжали. Люди стали тогда пропадать. Сначала один из охотников — Савва сгинул в лесу. Следом за ним Лукерья — Никодимова жена — вместе с дочерью из леса не вернулись. А уж как Стёпка Пантелеев пропал — тут уж мы и зароптали.

А в ту пору забрёл к нам в посёлок человек бродяжий — охотник известный и следопыт — Айгал, то ли чукча, то ли ещё кто, и не помню. Но про него легенды ходили. Много чего рассказывали, забыл уже. Так вот он как услышал про наши дела, так и закипел весь. Умру, говорит, а узнаю, кто у вас тут чудит.

Поселился Айгал в нашем сарае, на все уговоры отца в избе жить отказался он. И пропадал целыми днями и ночами в тайге: придет — отоспится, поест, и снова исчезнет. И вот как-то поутру вышел Айгал из чащи лесной и велит собрать всех мужиков. Собрались все, а охотник и говорит:

— Худое дело. Кат-Кынкыр-Лесной Человек пришёл, однако. Выследить его шибко трудно было — нюх у него, любой зверь позавидует. Но нашёл берлогу его, а в ней костей шибко много, и вот это ещё было там.

С этими словами следопыт извлёк из-за пазухи курительную трубку. Все узнали трубку Стёпки Пантелеева, пропавшего две недели назад.

— Самого его видел, — продолжил Айгал, — Два раза — но издали. Хитрый, однако. Но знаю, как обмануть его. Выспаться надо. Приготовлюсь — возьму его.

Наверное, целые сутки проспал охотник. Потом ещё долго возился со своей нехитрой амуницией. К вечеру отправился Айгал в лес. И пропал…