Светлана Ивановна или между своими Светик уже четверть века была занозой в жизни Марьи Ильиничны. Будучи подругой Веры, она прознала о романе ее мужа на стороне, а затем проследив его до квартиры любовницы, начала методично портить ей кровь. Все новое — хорошо забытое старое. Первыми начали сливать базы данных не Интернет-мошенники, а справочные 09, где по адресу запросто можно было узнать не только номер телефона, но и фамилию имя отчество будущей жертвы.

Светик была, как это бы сейчас назвали, сталкером-вампиром. Она названивала Марье Ильиничне с угрозами рассказать все бедной Верочке и выслушав слезные просьбы не открывать тайну бросала трубку.

Когда Верочка умерла, грозила всем растрезвонить о том, что это именно они довели бедную женщину до инсульта. Со смертью Павла Аркадьевича Светик пропала. Марья Ильинична даже раздобыла ее номер телефона, чтоб поинтересоваться не случилось ли чего с тираншей и убедившись, что нет попрощалась, как она тогда думала, навсегда.

На удивление, Светик прикатила быстро и сев посреди кухни на табурете как на троне потребовала коньяку, который тут же появился на столе благодаря предусмотрительному Борису.

Маленькая сухонькая женщина лет пятидесяти, в затертых джинсах и растянутом некогда зеленом свитере откровенно нуждалась в чьем-то внимании, и не могла упустить шанса почувствовать свою важность в этом мире.

— Верка, извини, Боренька, была еще той стервой. Встречалась с соседским Аликом, а того в армию забрали, а тут Паша подвернулся. Хороший парень. Я его в компанию нашу привела, мой был, но Верунчик постаралась на славу. Горело ей, пузо расти начало, а Алик в отказную. Не было ничего и попробуй докажи. Все у них получилось. Паша совсем ошалел. Говорю ребенок то семимесячный, а ему хоть ссы в глаза – Божья роса. Потом вот Машка прицепилась, а я все побоку. Обидно было. Ух как обидно.

Сама я за Алика замуж выскочила, хотела Верке пути назад отрезать. Брат у тебя есть, Боря, Кириллом назвали, лет на пять тебя младше.

— Он жив? – С надеждой спросил Борис.

— Жив, что ему сделается. А ты, Боря не серчай. Паша он лучше Алика всегда был так что повезло тебе, не прогадал.

— Пишите адрес. – Потребовал Борис. – Посмотреть на него хочу.

Зоя выдохнула и тихонько вернулась в свою комнату тут же в красках отписавшись Полине о новых обстоятельствах. Услышав, как за Борисом хлопнула дверь, она собрала Севку и шмыгнула следом. Внизу ее уже ожидал Василек.

Светик и Маша сидели на кухне, вспоминая как бурно прошла их молодость. Некогда серьезные проблемы стлели, став пылью времени скрепившей бывших врагов. Они плакали и смеялись, обнимались и просили друг у друга прощение за проявленную любовь и скрытую ненависть к тем, кто давно уже канул в лету оставив после себя шлейф нерешенных проблем.

Глава 27

Алик сидел в своем любимом кресле перед телевизором и ощущал нарастающее волнение. Сердце кольнуло и растеклось болью по изношенному раньше времени насосу. «Света, Кирилл!» — прошептал он, зная, что никого нет дома и замер, ожидая самого худшего.

Борис постучал, но никто не открыл. Он постучал сильнее, и не закрытая на ключ дверь отварилась. Позвав хозяев, Борис прошел в комнату и увидел хватающего губами воздух сморщенного от непомерных возлияний человека.

«Алик?» – Спросил Борис. Тот закрыл и открыл глаза, словно кивнул и хрипя отвел их в сторону стола, где лежала несколько блистеров с таблетками.

— Говорят ты в свое время отказался от меня и от Веры, а я долгов не люблю. Пришло время платить. – Борис собрался покинуть, пропавшую сигаретным дымом и перегаром захламленную квартиру, но вернулся и вырвал у Алика пару волосков. – Для теста. Может опять засада, но тогда и должник не ты. – Пояснил он и набрал номер скорой.

Он не стал дожидаться прихода врачей, слишком противно было ему находится в доме, где никогда не было любви.

Полина прорыдав весь вечер от мучительного ожидания, достала из бара подаренный кем-то мартини и изо всех сил сталась залить свое приближающееся горе. \Услышав стук двери, она вытерла слезы и постаралась придать себе безразличный вид.

— Ты за вещами? — Спросила она, пряча красный от слез нос.

— Нет. Бросай это дело. Мне дети нужны. – Ответил он и, выкинув недопитую бутылку в мусорное ведро, прошел в комнату.

Полина закрыла лицо руками и слезы вновь полились по ее лицу. Она была согласна, и он это знал. Вся киношная бутафория с букетами и серенадами, о которых когда-то мечтала Поля казалась незначительной после короткой фразы, исполняющей все её настоящие желания.