-Кому? — удивился Мелеагант.

-Что «кому»? — не понял Мерлин.

-Кому освещали? — разъяснил наследный принц. — Кентавры по ночам вроде в сон уходили, дриады все равно слепые…путников там не было.

-А…- Мерлин почесал в затылке. — Ну, они так, просто. Для красоты.

-И это с нами что-то не так? — возмутился Уриен. — У них тарелки плавают над травой и светятся!

-Плавали, -непонятно зачем поправил Мерлин. — Ну…я уже, может, и подзабыл их истинное назначение, признаю. Но самым диковинным был один зверек, который обитал на деревьях, из которых делали посохи для друидов. Да, мой тоже из него! на таких деревьях жил зверек: небольшой, пушистый, когтистый… медвесыч

-Чего? — хором переспросили друзья. — Кого?

-Медвесыч, — объяснил Мерлин, — это такая птица, которая похожа на медведя лицом. То есть — мордой. То есть…ну вот этой вот передней частью мишка-мишка. А так — крылья, лапы, хвост.

Уриен попытался изобразить. Он расставил руки в стороны на манер крыльев и широко-широко раскрыл глаза, принимая вид птицы, сидящей на ветке. Ну, во всяком случае, графу казалось, что именно так выглядит птица, сидящая на ветке. Мерлин был не согласен, но вмешиваться не стал.

-Похоже? — спросил Уриен.

-Угу! — по-совиному ухнул Мелеагант и оба друга залились громким хохотом, совершенно свободным и счастливым. Хохот, в котором не думаешь о то, что будет дальше, где нет места всяким Аллекто и безумным римлянам. Хохот без расчета, пойманный в миг единения дружбы.