И представлять безграничные возможности такого визита Ульриху было интереснее, чем разбирать спор двух унылых министров. Словом, король решил так:

-Теперь вы, мой друг, будете моим голосом в совете. Распорядитесь о приказе, я подпишу.

            Пока советник хлопал глазами, довольный и раздосадованный одновременно, Ульрих уже унёсся переодеваться, гонимый весельем, которое прочно жило в его сердце, мстя за непрожитые радости последних лет.

            Третий след настиг Ульриха быстро. В простолюдинском костюме Ульрих вышел со своей свитой дружков на улицы города и встретил вдруг нищету, серость, уныние…а ещё речи, крамольные, отвратительные речи, обвиняющие его, короля!

-А сам лишь кутит!

-Куда ему до наших бед!

-Пусть пляшет пока может. Да по нашим костям…

            Идти куда-то расхотелось, Ульрих повернул в замок, сорвал с ненавистью свой костюм простолюдина и под удивлённые взгляды приятелей, что-то им рыкнув, впервые за семь месяцев отправился на заседание совета.

            На заседании он узнал, что дела идут плохо, что советники грызутся меж собою, а управлять могут не так уж и качественно и хорошо, как это представлялось Ульриху. Они подняли налоги, не озаботились поставками зерна в срок, не смогли отстроить заново Сторожевую Цитадель, словом, предали доверие Ульриха.

            И когда он понял об этом, то слова, которые вдалбливала ему мать в течение последних лет, слова, которые канули куда-то глубоко, вдруг запылали и отравили его яростью: они все хотят посягнуть на его власть! Они все предатели и мятежники!