А меня не касается.

— Власть нас не слышит, так как она достаточно тупа. Она нас никогда нигде и ни с кем не разговаривает. Ведь она совсем нас не хочет слышать. У нас такая тупая власть, что мне уже хочется переворот сделать в умах людей, чтобы они вошли и сделали это.

— Красавчик. Красавец просто. Я тоже тебя не люблю.

— В каком это смысле?

— А ты не видишь здесь пидоров?

— Всё ясно. Не заставляй меня путать литературу..

К тому моменту, когда все были уже осведомлены о том, что происходит в литературе Ищущего, было уже поздно для этих двух единственных преступников. Эти двое преступников не были посажены в тюрьму, ни с кем они, кроме других персонажей литературы Ищущего, занимавшихся и которые уже попали в тюрьму, не общались. Они были вдвоём, власть за ними не следила, следователь следил за ними ради развлечения своего же примерно полгода.

Следователь был человек, у которого было всё, чему никогда не надо предаваться. Девушки, алкоголь, никотин, у него была даже своя собственная компания, которая провоцировала людей на употребление наркотиков. Следователь всё ещё нет имени, но вы уже начинаете догадываться, какой период власти подразумевается в этих словах.

— В смысле, путать литературу?

— Не заставляй Ищущего становится настоящим…

— Кем? Не напомнишь, какой он рассказчик?

— Да, я бы напомнил, только это не вписывается в цензурные рамки.

— Я бы сказал коротко и ясно, читатель понимает, какой данный рассказчик…