— Лезь первым! – крикнул Нэд.

            Дядька, закинув дробовик за спину, кое-как стал подниматься. Было видно, что все силы он положил на этот забег. Судорожно цепляясь руками за перекладины, казалось, он вот-вот сорвется вниз. Но все-таки долез до верха и, тяжело перевалившись через край, рухнул на доски второго этажа. За ним, так же тяжело перевалившись, залез Нэд. Лежа на полу, он стал цепляться за верхнюю часть лестницы, пытаясь втянуть ее наверх. Но снизу ее уже держали. Истлевшие руки цеплялись за лестницу. Вдруг они все-таки сумеют забраться? Дядька, кряхтя, встал с пола, подошел к краю. Внизу ничего не было видно, но они были там. Целый легион. Нэд тоже встал и крепко держал лестницу. Тогда Дядька не целясь выстрелил вниз, в толпу. Еще. И еще. Хватка ослабла, и Нэд быстро втянул лестницу наверх.

            Они лежали в кромешной темноте и никак не могли отдышаться. Но даже за гулким дыханием было слышно бормотание, доносившееся снизу. Они не уйдут. Они никуда не уйдут, они будут ждать. Будут ждать, когда они слезут. Пусть они их не видят, но прекрасно их чувствуют. Это они подметили давно. Не известно, каким органом чувств, но они прекрасно чувствуют живую плоть, когда она рядом. И они будут ждать до последнего, пока не доберутся до нее. В темноте было особенно жутко. Они их не видели, но слышали. А вдруг, они в это время подбираются к ним поближе? Вдруг, они уже каким-то образом забрались наверх и сейчас подбираются к ним? У Нэда мороз по коже прошел, от этой мысли. Вот рядом лежит Дядька, шумно дышит. А вдруг он сейчас захрипит перегрызенным горлом и его будут жрать заживо?