-Не знаю, — ответил пленник покорно и дернул прикованной на длинную цепь рукой. Маолас увидел на мгновенно обнажившейся под грубым рукавом коже длинные свежие шрамы. Похоже, что память ему возвращают по-разному и не только разговорами.

            Но Животворящий ли это крест?

            Вальмар, однако, почувствовал взгляд Маолоса и, как мог, спрятал шрам.

-Вас бьют? – спросил Маолас.

-Говорят, что так надо, — ответил пленник. – Хорошо, что теперь хотя бы не пытают голодом и крысами. Жить можно.

            Маоласа замутило. Он знал, что зло нужно выжигать огнем, но зачем растягивать страдание на долгие дни? К чему? Не продолжает ли это жестокость? Не рождает ли еще большую?

-Вы, кажется, разумны, — продолжал Вальмар, — скажите, только не лгите, в чем я виноват?

-Вы должны вспомнить это сами.

-Как я вспомню? Я уже не первый, похоже, год пытаюсь это сделать и не могу. Вы знаете, что такое боль изо дня в день и допрос? Скажите, что я должен вспомнить, и я признаюсь во всем. Я скажу…я все скажу. Только пусть они прекратят!

            Вальмар не мог скрыть своих слез – цепи не позволяли ему этого.

            Маолас не смог ответить, но и оставаться тоже – инструкция твердо велела ему не отвечать на вопрос об обвинении, и новоставленный Высший оставил темницу.

***

-Он долгие десятилетия не может вспомнить! – убеждал Маолас.- Значит, и не вспомнит!

-Он должен, — спокойно возражал Абигор. – Мы пытали его голодом, водой, заклинаниями…