В одном из снов море молчало, привычно шумя, разбиваясь об скалы чуть поодаль берега. Мальчик просто сидел на пляже, слушая спокойную мелодию вод, стараясь не забивать голову больше ничем.

      В другом сне море пело песню, точно убаюкивающую колыбель. Когда-то слова были разборчивы и понятны, а когда-то малыш просто наслаждался красивым голосом, не особо вдумываясь в смысл спетого.

      В третьем сне ребенок плакал. Плакал много, беспрерывно и безутешно, но слезы всегда кончались, когда море снова напоминало о себе. Пенистые волны гладили мага по голове: очень аккуратно, будто боясь напугать, но нежно и мягко, словно мать гладит своего сына, получившего ссадину.

      В четвертом сне он разговаривал с морем. О чем — уже и не помнит… Наверное, рассказывал про мир, и то, как он с ним не справедлив. Что отвечало море – мужчина тоже забыл. Скорее всего, оно внимательно слушало, возможно задавая вопросы, возможно давая советы, а возможно лишь грустно улыбаясь, совсем не зная, что сказать в ответ.

      В пятом сне малыш молча переглядывался с морем. Юный маг пристально смотрел в морские воды, наивно полагая уловить что-то кроме пугающей темноты, а море из раза в раз бесцельно рассматривало детское лицо, кажется, пытаясь увидеть там что-то интересное.

      Мучения рано или поздно закончились. Море тоже перестало являться во снах.

      В последствии маг много читал, думал, размышлял. От чего в их мире так мало магических исключений не знают разве что совсем дети — смерть от истощения или суицид в результате жутких галлюцинаций, охватывающих юных неокрепший мозг после резкого открытия сил.