Ведь как он жил? Все сам по себе.

— Ты бравый малый, — сказала Она, — но мрачный, словно носишь траур. Я буду звать тебя БравУр!..

Он не ответил. Только скупо улыбнулся, видя, как окрепло ее тело и как-то ненавистное и злое выражение ее лица сменила маска тепла и интереса к нему.

— Иди сюда, — сказала Она. – Мне надо.

Он поддался. Понимая, что Она легко может вогнать ему нож в горло или спину. Не важно. Какая разница куда?

И у них была ночь любви.

Он впервые ощутил, что такое спать с женщиной, наслаждаясь ее теплом, которое она отдает ему, чтобы согреть, и ожидая такого же тепла от него.

Это было не похоже на то бестолковое траханье, что давали ему кабацкие шлюхи или даже то чувство обладания, которое он получал от пленниц, прежде чем ими насладится вся ватага и убьет их, а может и съест, если зима или голодный год.

Здесь было нечто другое. И это наполняло Его теплом.

И Он был счастлив.

— Я много потеряла сил, — объяснила она. — А ты мне должен.

А утром, когда он твердо решил сопроводить ее до городских стен, на них вышли бандиты. Мало ли ватаг рыщет по лесам?

И снова он схватился за топоры. Она встала рядом. И эта близость наполнила его счастьем!

Он так и не дал ей поучаствовать в бою. Сам раскидал лихих людей, не дав им даже прикоснуться к ней.

Она сильно разозлилась на него за это. Как бы то ни было, но Она все же воин!

Он что-то промычал в ответ. Но до города ехали вместе.