А девчонок похоронить решил. Цепануло его что-то. Одно дело с мужиком схватиться. А то с бабой…

Первую у леса прикопал. Кол с атомовой решеткой на могилу поставил – все, как учили в Храме когда-то. А вторую…

Вторая еще жива оказалась!

Дотащил он ее тогда до села одного. Его там знали. Плохо знали. Да только Лекарь там был свой, выхаживать умел. Едва ли с не с того света людей возвращал. К нему Бравур и направился.

В селе девушку принять отказались, а его самого не пустили. Вот и снова взялся Он за топоры. Да снова показал себя во всей красе. Чего-чего, а биться он умел.

Когда третьего силача местного одолел, селяне бросили упрямиться и согласились принять гостей.

Бравур ничего не ел и не пил, от даров местных отказался и раненую тоже кормить не давал. Все, что до нее допускал, сам приносил, да сам готовил. Ночами не спал, караулил, что б местные не выкинули чего. Мало ли! На Атом надейся, а сам – топор на поясе подтяни, да смотри, что б в руку брался легко.

Лекаря взял на испуг, тот и лечил. Удар топора в грудь – не детский лепет, тут постараться надо, что б больной не «отмучался».

Уж лето подошло к концу, минула осень. Поднял док девицу на ноги к первому снегу.

А та… как глаза открыла, так все проклятия на него сложила, какие только знала, да какие в голову пришли. А Он и рад, стоял и лыбился, как мудак. Уж больно по сердцу Она ему пришлась. Да к тому же прикипел Он к Ней — столько вместе!