Плачет, спрашивает:

-Как так?

                А той и не жаль. спокойно на сестру смотрит, говорит, вроде бы как ласково, а на дне голоса – насмешка:

-Так получилось. Он пришел, а я так слаба… и папа умер. Страшно в замке оставаться беззащитной.

-Как быть мне? – спрашивает снова Лимерия, не знающая, кто решит за нее теперь.

-Здесь оставайся…- равнодушно предлагает Атенаис.

-А с тобою, можно? – заглядывает робко в глаза сестре Лимерия. – С вами?

-Ну что ты! – Атенаис даже досадует. – Моему жениху неловко будет в твоем обществе, ну неужели ты не понимаешь? я бы, конечно, за, но вот он…а у нас кроме него защиты теперь нет, так что, покоряемся!

-Я в монастырь уйду…- шепчет Лимерия.

                И Атенаис не отговаривает ее, только обнимает скорбно, триумф с трудом свой скрывая: теперь не ее выбирают, а она…за всех.

                Шевелится что-то на дне души противное и липкое, скользкое, словно змея. Тиранит своим присутствием, но Атенаис уверена, что справится с этим и наблюдает за сборами Лимерии, заботливо подсказывая, что в монастыре много вещей и не пустят, и что  «вон та шляпа в цветах» — явно будет выброшена.

                И покоряется, покоряется Лимерия, и мысли у нее нет к войне или спору. Тонкая совсем, а от горя и того исхудала – на белом лице глазища и остались. И доверчивые-доверчивые такие же…