—Теперь ты сможешь стать моим. Только моим. Попозже, когда ее забудешь.

Женщина поплотнее закутала голову платком и пошла вдоль дороги.

Георгий долго бесцельно колесил по городу, пока не начало сереть на улице. Савин один раз заехал заправиться и выехал на трассу, направляясь к выезду из города. Проехав два километра, он остановил свое авто на обочине неподалеку от того злосчастного места, где погибла Иришка, вышел из салона и закурил. Асфальт уже высох, и о том, что был дождь, говорили лишь небольшие лужи в кювете. Вдоль дороги одиноко стояли тополя, мерно покачиваясь в такт ветру, шурша зеленой листвой. По обеим сторонам простирались скошенные поля, которые были словно перечерчены грунтовой дорогой, идущей поперек трассы. Справа вдалеке виднелась шапка террикона. Вся эта пустота навевала только дурные мысли. Может, действительно Ира была бы жива, если бы не работа Савина, и он сам бы отвез ее к матери? По долгу службы ему часто приходилось где-то задерживаться или до ночи сидеть за компьютером, ваяя очередную статью. Журналист сел прямо на траву, глубоко затянулся, сдерживая слезы, и посмотрел на крутой овраг за обочиной. На поле отчетливо были видны следы недавней аварии: битые стекла, пластик, мелкие детали, отлетевшие от разбитых «в дребезги» машин, глубокие следы на земле. Водителю такси повезло: хоть он и попал в больницу, но остался жив. Пьяница погиб, а жаль, ведь он даже не понял, что натворил. А до поселка оставалось совсем немного. Крыши домов уже выглядывали из-за склона.