— Присядьте, Сайто. С этой террасы можно обозреть такой великолепный пейзаж, что любоваться им исключительно в одиночку было бы верхом неприличия.

Затем, сделав пол-оборота на кресле, Глава Курса жестом пригласил Сайто сесть.

— Благодарю Вас, господин Танидзаки.

Пройдя до указанного кресла и разместившись в нем, Сайто принял предложенную Главой палочку благовоний и также, наслаждаясь терпким ароматом, устремил свой взор вдаль. Раскинувшийся пред взором двух слуг Государства пейзаж был строг и прост, что е делало его прекрасным в рамках принятого канона. Освещенные ярким зимним солнцем стволы вековых елей и сосен нестройной дикой гурьбой устремлялись ввысь по склону предгорий Есино. Спускавшийся же с гор дикий ветер превращал припорошенную снегом хвою в огромную темно – зеленую волну, в неистовой агонии стремящуюся разбиться о крутые скальные отроги. Преодолев стену из хвои, ослабленный ветер спускается в дол перед лесом, тщетно пытаясь вызвать снежную бурю. Но силы порыва иссякли – лишь одинокие вихри хаотично возникают то тут, то там, заметая следы зверей и путников.

И словно рыбацкие лодки посреди бущующего моря, мелькали парусами двускатных крыш выдержанные в неброском стиле срединных провинций дома. Какие – то из них стояли особняком, были о двух этажах и имели низ из хорошо подогнанных камней – то были загородные усадьбы, жизнь во многих из которых теплилась лишь во флигеле для прислуги. Группки же одноэтажных домов, часто с односкатными крышами из соломы и драни, представляли из себя селенья и хутора. То тут, то там мелькали между этими домиками силуэты людей в широкополых головных уборах, и тяжелых зимних накидках. Кто – тащил салазки, кто – то работал на подворье или ладил крышу. Зимой для жителя такого селенья появляется необычайно много дел на собственном подворье, которое до наступления холодов казалось ему довольно скучным и не требующем его участия местом.