Я продолжаю кричать, когда, широко открыв глаза, я хватаюсь за одеяло.
Часы показывают семь часов утра, и за окном брезжит рассвет. Арчи сонно притягивает меня к себе, и я начинаю успокаиваться в его объятиях.
— Тебе приснился страшный сон? — он гладит меня по спине, и я чувствую сотни мурашек, возрождающихся на коже.
— Да уж, — тихо отвечаю я. — Прости, пожалуйста, я тебя разбудила…
— Да, нет же, — он хитро улыбается. — Конечно, не так я представлял себе наше первое совместное пробуждение.
Мои щеки пылают от стыда. Боже. Он провел со мной эту рождественскую ночь. А я не нашла ничего лучше, как разбудить его своим криком.
— Мы одни? — тихо спрашиваю я, прижимаясь к его разгоряченному телу.
— Марк, наверняка, все еще спит в ванной, — усмехается Арчи. — Стефан и Вэл ушли к себе. Наверное, они хотели оставить нас наедине? В любом случае, это лучшее Рождество в моей жизни, Нора.
Я непроизвольно вздрагиваю. Почему? Сама не знаю.
— Что тебе снилось? — озабоченно спрашивает Арчи, продолжая сводить меня с ума своими прикосновениями.
Я пытаюсь поймать нить липкого, мерзкого кошмара, разбудившего нас в это утро. Но рассвет за окном вступает в свои права, а близость Арчи кружит голову похлеще шампанского. Сон ускользает из восприятия, словно прыткий уж.
— Не помню, — честно признаюсь я. — Наверное, какие-нибудь монстры.
Арчи смеется. Затем серьезно смотрит мне в глаза.
— Я, наверное, полный идиот, но… Мне кажется, что я люблю тебя, Нора.
БАБАМС!
Это мое сердце, виртуально ломая на своем пути пару ребер, падает в район живота. Неужели я не сплю?
— «Кажется»? — я пытаюсь улыбнуться, но эмоции берут верх над выражением моего лица. Надеюсь только, что я не выгляжу слишком жалко.
— Я был таким глупым, — продолжает Арчи, лаская кончиками пальцев мою щеку.
Я в паре секунд от сердечного приступа. Интересно, а были ли случаи, когда люди умирали от счастья? Или я войду в историю, как первый экземпляр?
— Я знал, что нравлюсь тебе в школе, — продолжает тем временем любовь всей моей жизни. — Но не обращал на тебя внимания. Хотел порисоваться перед друзьями. Боже, какой я был дурак.
— Да, еще какой, — нервно пытаюсь я засмеяться.
Арчи вдруг вскакивает с кровати.
— Нет, Нора, мне не кажется. Подожди пять минут.
— Зачем?
— Это сюрприз, — он нежно целует меня, затем растерянно хлопает себя по лбу. — Какие твои любимые цветы?
— Зачем? — глупо повторяю я вопрос.
— За тем, что я видел за углом славный круглосуточный магазин, — он смеется. — Я хочу по-настоящему признаться тебе в любви. И без «кажется».
— Тогда, лилии, — счастливо шепчу я.
Он кивает. Я чувствую непонятную тревогу. Хочу встать с кровати, но Арчи решительно укладывает меня в постель новым поцелуем.
— Притворись, что спишь. Позволь мне сделать по-настоящему романтическим это утро.
Я киваю. Закрываю глаза. Спать совершенно не хочется, поэтому я считаю секунды.
Он сейчас придет. Мой Арчи.
Что же мне снилось? Вроде как Стефан. Да уж, обязательно ему расскажу при встрече, что он меня настолько достал, что мучает даже в кошмарах.
На улице слышен громкий визг тормозов. Затем ругательства. Затем испуганные крики.
Боже, люди до сих пор что ли празднуют Рождество?
Я переворачиваюсь на другой бок. Мне плевать. Он сейчас придет. Мой любимый Арчи.
Сейчас.
Сейчас…
Его все нет. Крики на улице не умолкают. Я слышу полицейскую сирену.
Я все еще жду…
Ekaterina PERONNE
Париж, 09/01/2017