В тот день, 13 апреля, я впервые за последние несколько лет сумел проснуться сам. Если честно, даже не могу себе объяснить, как так вообще получилось — не было не единой причины на столь простое и раннее пробуждение. Ещё не до конца придя в себя, пустил беглый взгляд на комнату, в которой находился. Так, это мой дом — уже что-то хорошее. В глазах всё ещё немного темнело, а узор обоев переплетался между собой, как живой. Лёгкая тошнота и привкус перегара во рту. В голове всё начало вставать на свои места.
— Который час? — донесся чей-то сонный женский голос у меня за спиной.
Проигнорировав вопрос, я пару раз потянулся, чтобы вернуть себе контроль над всеми мышцами тела, после чего поднялся и, слегка пошатываясь, вышел из комнаты прочь. По пути на балкон забрал с полки в ванной пачку сигарет — тошнотворный Филипп Морис с арбузной кнопкой, и зажигалку. Мышечная память помогла мне быстро открыть, а после и закрыть за собой дверь балкона. Уперевшись в бортик, поджёг сигарету и сделал длинную затяжку. Тело пробила лёгкая прохладная дрожь. И если бы балкон не был застеклен, я бы, очевидно, сразу замёрз, ведь из одежды на мне были лишь шорты.
Вглядываясь вдаль, пытаюсь восстановить полную картину вчерашнего дня. Если честно, я так и не смог вспомнить момент, когда познакомился с той, что лежала у меня в постели. Я не знал её имени, да и не хотел — буду говорить прямо. Сегодня, должно быть, среда. Значит, ко второй паре. Но черт с ним: сегодня никуда не поеду. Боль в теле накатывала с каждой новой затяжкой, мои руки тряслись, и ноги начинали замерзать, соприкасаясь с холодной плиткой на полу балкона. Поëжившись, сделал последний вдох и выкинул бычок в щель приоткрытого окна. Ушел обратно в комнату.
