-Ты…- Эгл не нашел слов. Он – болезненный, нервный, совсем еще маленький, не выдержал этого напряжения, этой ужасной правды, открывшей его царствование, рухнул без чувств, и тотчас бросились к нему советники, бросая по пути на Скиллара яростные взгляды.

            Один человек перевернул всё с ног на голову, потому что не сумел обставить дело иначе. Его защита не нужна была, по большей части. Эгл не годился для короны, но сейчас советники собрались вокруг своего короля и старались позаботиться о нем как о ребенке, и только после этого как о новом своем правителе.

            В конце концов, дети вырастают, взрослеют. А Эглу придется повзрослеть очень быстро. никогда больше не будет он смотреть светло на мир, никогда больше не будет так счастлив, как был, когда его считали белой вороной. Совесть – ядовитая совесть о деянии, которого он не желал и даже о котором не мог помыслить, сдавила всю его жизнь железным обручем.

            Много позже, когда Эгл придет в чувство и останется горько рыдать, когда будет казнен Скиллар, Мастер Дипломатии в сердцах признается совету:

-Наше королевство покатится в пропасть!

            И только после того, как тела принца Амеса и принцессы Стефании, кое-как приведут в  порядок, чтобы не было видно следов их страшной смерти и выставят для прощания в королевской зале; когда король Эгл – робкий и болезненный подойдёт сначала к брату с последним поцелуем, а затем и к сестре, что ненавидела его и хотела даже убить, только тогда, когда Эгл помолится от всей чистоты своего навеки скорбного сердца за их упокой – лишь тогда Министр Финансов возразит, первым из всего совета и первым из народа: