-Ну, «хорошо» — это вряд ли! – с горьким сарказмом отметил Филип, запихивая в карман ключи. – Дай Бог, ничего плохого не произойдет до того момента, как вы с Самантой отчалите отсюда! Да и то… Лиза останется одна. Без твоего хотя бы, одного теплого слова, без твоих объятий хотя бы, напоследок… Или так уже бывало? Роль любовницы незавидна во всех смыслах…

-Нет, так не было еще ни разу… — по-честному ответил Рейди. – Как бы я ни спешил, какой бы дурацкой размолвки ни случилось, мы расставались всегда очень нежно. Всегда, Филип! И поверь, это нужно было не только ей! Я увозил с собой вкус ее поцелуя, тепло ее ладошек, воспоминание о ночи с ней, и всегда, не успев расстаться, я начинал названивать ей, как только мог отвлечься от дороги или от дел… Она часто твердила какое-то стихотворение по-русски. Очень печальное, судя по интонации ее голоса. Ее глаза были готовы заплакать, и в них… понимаешь, в них была не только печаль, не только сожаление о моем отъезде, но я видел страх. Всегда изо всех сил скрываемый страх…

-… С любимыми не расставайтесь!.. С любимыми не расставайтесь!.. С любимыми не расставайтесь! Всей кровью прорастайте в них!.. И каждый раз на век прощайтесь… И каждый раз на век прощайтесь… И каждый раз на век прощайтесь, когда уходите не миг… — прочел по-русски Филип, и Рейди замер, глядя на него, слушая его прекрасный, глубокий голос настоящего драматического актера.