И вот это существо, к которому Азазель не испытывал ничего,  искало, без сомнения, внимания Азазеля.

            Азазель мог легко проигнорировать это. Мог даже пожаловаться на поведение демоницы, что зарвалась, раз решила искать дружбы с самим Азазелем! Мог насмешничать – возможность выбирать и повела его за Люцифером в день бунта, и сейчас, как и каждый день после него – он оставался открыт для выбора.

            Поэтому Азазель поступил так, как считал нужным поступить: он не стал играть в игрища, не стал разгадывать загадку, а пошёл в покои Лилит, вызвал её через перепуганную служанку и спросил:

–Чего хотела?

            Лилит даже не отпиралась. Она смотрела воспалёнными красными глазами на Азазеля так, словно от него зависело что-то очень важное,  и молчала, не решаясь сказать.

–Оглохла? – поинтересовался Азазель.

            Лилит помотала головой, и чёрные тяжёлые пряди волос разлетелись по её плечам от движения словно змеи.

–Не гневись, – голос её был низким, грудным. В мире людей она могла бы быть красавицей, если бы не эти красные воспалённые глаза и не мертвенно-бледная кожа, которая ныне на свету покрывалась мелкими рядами змеиных чешуек. – Не гневись, темнейший!

–Говори, мне некогда, – поторопил Азазель, с удивлением ловя себя на том, что говорить с Лилит ему почему-то совсем не отвратительно.

–Темнейший, я хочу…– она занервничала ещё больше, закусила тонкие губы, затеребила край платья длинными белыми пальцами, – устрой мне встречу с Ним!