— Ай, — Джун вскрикнул и прижал запястье к груди, наклонившись немного вперед, от резкой боли.

— Ты чего? – Чхондун резко вырулил на обочину дороги и посмотрел на Джуна.

— Запястье горит, — прикрикнул Джун.

— Дай посмотрю, — он схватил Джуна за руку и оттянул рукав, чтобы посмотреть на запястье.

— Что это?

— Метка, посмотри сам, — Чхондун отпустил руку и посмотрел на дорогу впереди, обдумывая что-то.

— Мин Имин? Это твое имя? — боль начала понемногу стихать и Джун стал более расслабленным, его удивило имя своего «суженного», он рассчитывал на что-то более сложное и замысловатое.

— Да, но я прошу тебя не произносить его больше, — Чхондун с упреком посмотрел на Джуна.

— Но почему?

— Если человек произнесет имя божества три раза, божество умрет, навсегда покинет этот мир, без шансов переродиться. Запомни это, пожалуйста, и больше не называй меня по настоящему имени.

— А если скажу? – Джун с хитрым прищуром посмотрел на Чхондуна.

— Если ты скажешь, то умрешь вместе со мной, — Чхондун зловеще посмотрел на Джуна.

— Ого, а почему я должен тоже умирать, это ведь ты невесть что, причем тут я?

— Ты со мной теперь связан, — медленно и выделяя последнее слово, по слогам произнес Чхондун.

— Пф, тоже мне, придумали что-то не понятное, а мне тут мучайся.

— Если будешь меня слушать, мучиться не придется.

Джун фыркнул как еж и отвернулся к окну, сложив руки на груди. Город погрузился в темноту ночи, будто окутанным одеялом, он прятался за черными облаками, кое-где проглядывалась яркая луна. Огни ночных дорог, тянущиеся длинной вереницей, убегающей куда-то вдаль, так и манят за собою в неизвестность ночной суеты. Чхондун снова завел машину, и они поехали дальше. Джуна волновала эта ситуация и он невольно посмотрел на метку. В груди непонятные чувства, толи радость толи сожаление.