Я встретил ее в самый одинокий момент своей жизни. Это было перед Новым годом, когда-то самым любимым праздником, накрепко сплетенным с детством.
Но в том году этот день был полностью лишен чувства волшебства, идущего рука об руку с тридцать первым декабря. Его я должен был провести совсем один в городе, где успел прожить меньше шести месяцев, так и не сумев найти друзей.
Я стоял возле фонарного столба, недалеко от дома, где снимал квартиру, рылся в карманах в поиске ключей. К этому же фонарю была прислонена моя зеленая лысенькая спутница на этот праздник, низкая елка. Почувствовав чужое присутствие, я поднял глаза.
Она не была похожа ни на одного человека, которого мне довелось встретить. Волосы почти белые, поблескивающие в свете зимнего солнца, походили на снег, струились по оголенным плечам. Слишком светлая кожа, и ни одной голубоватой венки, просвечивающей под ней, словно и не было в ее теле крови вовсе. Бледное заостренное лицо, обескровленные губы, белые брови и, как два ярких пятна, огромные, цвета зимнего неба холодного и кристально чистого, глаза в обрамлении пушистых полупрозрачных ресниц.
Она была нереальной в легком белом платье, босыми ногами стоящая на грязном асфальте, лишенном снега.
— Кто ты? — Еле выдавил из себя я, а потом, спохватившись, добавил. — Тебе не холодно? Все в порядке?
Она склонила голову к острому плечу, будто не понимала, о чем я говорил. «Может она какая-то сумасшедшая», — пронеслось в моей голове. Но я решил не делать поспешных выводов, и повторил свой вопрос:
