— Он тебе нравится?

— Неет, что ты такое говоришь? Я не собираюсь влюбляться в мужчину и тем более в божество, да и вообще я знаю его пару дней, — запротестовал Джун.

— Ладно ладно, просто ты бы видел себя, когда говорил про него. Глаза горят прямо.

— Да нет, я думаю, тебе показалось.

— Ну ладно. Джун, будь, пожалуйста, осторожнее с этим, я за тебя переживаю.

— Не беспокойся, все в порядке.

Субин и Джун неторопливо ели, наслаждаясь утренней атмосферой и утренним солнцем.

Глава 7

Джун приходит домой под вечер. Его преследовала мысль, нарисовать Чхондуна, его образ за рулем не выходил у Джуна из головы. Он находит чистый холст в завалах рисунков, ставит его на мольберт, которым он давно не пользовался и который покрылся пылью, достает свой любимый карандаш, заточенный ножом. Джун собирает волосы в маленький хвостик, садится на табуретку и пытается воспроизвести картину. Он закрывает глаза, делая глубокий вдох и выдох, перед глазами появляется образ Чхондуна, его сердце замирает, каждый раз, когда он о нем думает. Карандаш в его руке вычерчивает четкие линии, как по шаблону. У Джуна потеют ладоши, это самый волнительный момент, в его художественной жизни. Он закинул ногу на стул и принялся дальше выводить линии, погружаясь в тот момент, когда они сидели вместе в его машине. Джуна накрывает волной, он рисует, полностью погрузившись в ночную обстановку, не замечая, как солнце последний раз сверкнуло по его золотистым волосам, и спряталось за горизонтом. Когда света в комнате стало не хватать, и Джун не видел даже, что рисует, он вышел из оцепенения. По спине пробежали мурашки, на его холсте был нарисован Чхондун, в точности до мелочи, хотя Джун боялся, что они сотрутся из памяти. Он смотрит на то, что нарисовал и поражается, он немного улыбнулся самому себе. Юноша, в данный момент, был благодарен вселенной, что является художником и может делать такие вещи. Но в душе он тосковал, хотел быть рядом с Чхондуном, сидеть в его машине и смотреть на него,  Джун пытается сопротивляться этому, он понимал, что могло значить все это, но ему не хотелось быть не как все. Скорее он просто привык прожигать жизнь за непонятными действиями и думать о смерти, по-другому он разучился, из-за этого он не может принять происходящее, но ему все-таки придется. С тяжелой головой он ложится в постель, закутываясь холодным одеялом, и замерзает еще больше. Пытаясь согреться, он свернулся калачиком, Джун смотрит на свою картину и медленно засыпает, словно дитя.