Так или иначе, Денисов напечатан и очень этому рад. Это его первая — как снег в стихотворении — публикация. И он не собирается на этом останавливаться, а рассчитывает продолжать и впредь печатать в «КоКоне» стихи и так постепенно довести количество старушек может быть даже до рубля — символического, понятное дело, капитала. Меня же великодушно приглашает присоединиться — что называется, за компанию. Как потом за компанию зазовёт он меня и в литобъединение.

Отдавать что-либо, так сказать, серьёзное в этот, как мы его почему-то восприняли, скорее юмористический проект мне представлялось неправильным. Но быть напечатанным — это чертовски заманчиво. И я кропаю — в качестве эдакого пробного камня — какую-то несусветную дичь. Наташа с Лисиком как могут помогают мне в этом. Называлось это как-то… то ли «Куплеты женоненавистника», то ли «Опыты женоненавистничества» и представляло собою цикл элегических дистихов, весьма, как всем нам тогда казалось, остроумных и ироничных. Ну или, по меньшей мере, в достаточной степени концептуальных. Смутно помню что-то вроде такого, например:

Я согласен с поэтом, есть женщины в русских селеньях.
Вот бы в горящую избу всех их да разом собрать!

или ещё:

Из мужского ребра создал женщину Бог по преданью.
Я за возможность обратного трюка все рёбра отдам!

Опусы эти я подписал псевдонимом Ф. А. Гот (это моё дружеское прозвище в училище, так я подписываю свои письма в Красноярск Аркаше Казанцеву^[1]). И мы с Наташей и Лисиком, вероятно, перепечатали тогда их в детском саду на машинке или, может быть, просто переписали аккуратным почерком, после чего отдали Лёше, а он передал Дерябину. А что было дальше, я не знаю. Выпуска с этими текстами мы тогда так и не увидели. Полагаю, что он попросту не вышел.