О, этот неприятный страх обблеваться прямо, блять, тут: на уроке, в супермаркете, в метро, на свидании с девушкой, в церкви, в свой первый же, блять, раз.

Мазафака.

Какого, вообще, хрена, Господи???

Невнятый чувак на входе пытается остановить меня взглядом. Спрашиваю у него, где туалет.

 Он объясняет, но я ни хера не понимаю, ориентируясь лишь по его пальцу, который указывает в сторону поворота.

Через минуту блужданий (вот сейчас точно блевану себе под ноги, как последняя мразь) нахожу туалет, и уже там меня накрывает конкретно.

Снова стены, лоб в поту и учащённое сердцебиение. Мне нужно блевать, да. Я должен избавиться от этого жжения в пищеводе.

Перед глазами по-прежнему стояло фото того ДЕДА. ТОГО ДЕДА, КОТОРОГО МЫ УБИЛИ!

Нет, стой, ты никого не убивал, дурачок.

МЫ ЭТО СДЕЛАЛИ. МЫ БЫЛИ ВДВОЁМ!!!

Это сделал Сэм!

Господи… Господи боже, блять!

Я умываюсь, запираюсь в кабинке и встаю на колени перед унитазом.

Твою мать. Твою мать, твою мать. Это точно не может быть совпадением. До этого я ещё мог сохранять какие-то остатки агностицизма в своей башке?

А теперь вижу фотографию того сраного деда, ЭТО ТОТ ДЕД, СРАНЫЙ ДЕД, КОТОРЫЙ ПРИНЯЛ БОГА ПОСЛЕ АФАНИСТАНА, СУКА-СУКА-СУКА!!!

Ведь, это не может быть совпадением. Блядский город-миллионник, а дед ходил именно в эту церковь! А потом вы убили его.

Сэм убил его, Сэм!

Но ты при этом ничего не сделал. Просто ушёл, зайка. Каким же конченым объебосом, сынок, надо быть, чтобы оставить умирающего старика в сугробе? Да ещё и наторчаться до полусмерти потом тем дерьмом, что находилось внутри орудия убийства.