Поселение погрузилось в невесомую тишину, и жизнь здесь замолчала навсегда. Мертвецкие потоки гниющего дыма, словно рой неисчисляемых насекомых заполнял всё существующее пространство на несколько километров вокруг. Я уже начал сомневаться, а жив ли я на самом деле? Или это лишь агония, когда жизнь проноситься перед глазами за мгновение до неминуемой гибели, в ожидании решения верховных судей о дальнейшем перемещении заблудшей души. Души, что недостойна ни беззаботного существования в радости, умиротворения и непомерной сытости, ни ужасных ежедневных мучений и чрезвычайной боли от терзания трёхголовыми псами. Таким уготована бездна, где нет ничего и одномоментно всё. Бездна мертва и в одночасье жива.

Наша бдительность была изрядно сломлена, бойцы стремились как можно скорее выйти за пределы поселения, как минимум для того, чтобы перевести дух и двигаться далее. Спустя пару минут замыкающий резко остановился, чуть ли не падая на колени в ужасном приступе кашля, толи он больше других надышался этой дрянью, толи пыль, песок тому виной. Но невесомая тишина была непоправимо нарушена.

«5»

Повернув голову на сержанта, безжалостно окутанного кашлем, периферическое зрение позволило увидеть мне скудный силуэт в окне одного из деревянных домов. После всего здесь увиденного мозг намеренно блокировал возможность обнаружить кого-либо живого. Следовательно, я не придал этому значение, но уже через мгновенье, пульсирующая нить, живой материи будет разрушена навсегда. Когда мой взгляд снова пал на полуразваленный домишка, контуры силуэта стали более отчетливыми. Как только палящее солнце сирийской пустыни закрыло густыми облаками, было понятно, что в окне был живой человек, казалось, что он наблюдал за каждым из нас одновременно. В леденящей тишине послышался звук затвора, досылая патрон в патронник.