Он думает. И много думает. Особенно о ней. О той, кто испортил ему жизнь, кто растоптал его щедрость, доброту и человечность. И я ее ненавижу. Ненавижу и его, но люблю. Ненавижу за то, что он заставляет меня рыдать каждую ночь, и люблю за то, что могу видеть его почти каждый день. Или это не любовь? Она недолговечна. Но так хочется верить, что она не оставит меня так быстро.

—… жизнь был готов за нее отдать… теперь я не хочу и не буду для кого-то стараться, — удушаясь истерическим смехом, когда-то сказал мне он.

За нее отдал бы. А за меня? — Нет. Обидно, но, на самом деле, этого и не нужно. Этого просто-напросто нельзя делать, ибо отношения тленны. Они так сильны и так хрупки. Ибо все, кто с тобой сейчас рядом, уйдут. Ибо все когда-нибудь предадут только потому, что люди на это способны. Время еще не пришло.

Да, он ненавидит ее. Я ощущаю это. Но он думает и не отпускает, потому что ему больно. Но… больно и мне, словно воткнули нож в сердце и проворачивают медленно, безжалостно, с упоением. Страдает не только он, страдаю и я, только не показывая этого, ибо сила моя в масках. Но превозмогая боль, я продолжаю любить и поддерживать. Мне хочется верить, что все это не зря, ведь я знаю, как сильно он мне нужен. Часто из моих губ вылетают эти слова, слыша его сомнения и самобичевания.

— Ты нужен. Ты важен, — говорю ему я, вкладывая всю свою силу в эти, казалось бы, волшебные слова.