Вечером у неё неожиданно поднялась температура. Две недели болезни без посещения школы доставили радость, а потом снова начались томительные будни. Когда Катя не смогла решить контрольную задачу по физике, учительница Лидия Михайловна недовольно заявила:
— Надо же быть такой недотёпой, Козявкина! Я тебе рекомендую по окончании школьного года поступать в какое-нибудь училище, иначе ты не осилишь дальнейшую программу.
Неожиданно для всех со своего места поднялась Жанна:
— Лидия Михайловна, зачем же вы так!
— В чём дело, Козуб?
— Знаете, у каждого свои способности. В танцах, например, одни на лету схватывают движения, а другим надо повторять то же самое десятки раз. Но это ещё вопрос, кто из них будет танцевать лучше. Здесь и от учителя много зависит.
— Ты, Козуб, хочешь упрекнуть меня в том, что я плохая учительница?
— Я хочу сказать, что Катя долго болела, много пропустила и поэтому ей сейчас нелегко.
— Ну вот ты и помоги, раз так переживаешь за неё.
— Я готова. Главное, чтобы Катя согласилась.
— Вот и хорошо! Козявкина, ты хочешь, чтобы Козуб подтянула тебя по физике?
Катя молчала, не поднимая глаз. Она с большим усилием сдерживала слёзы. Ей было жалко себя и стыдно оттого, что в очередной раз безропотно проглотила обиду. Она бы никогда не осмелилась разговаривать с учительницей так, как Жанна, однако чувства благодарности к своей защитнице не испытала.
Стыд и обида перерастали в тихую ненависть: к унижающей её учительнице и к Жанне, которая своим благородством возвышала себя на фоне не умеющей постоять за себя Кати. И от такой девочки нужно было принять помощь? Никогда!