Это история о человеке скромном, но любящем внимание; решительном, но при том никогда не знающем, что делать дальше; талантливом, но абсолютном лодыре.
Для некоторых он был воплощением гения, творцом невероятных идей и прорывных открытий. Но были и те, кто не считал его за человека. Сам же он, несмотря на то, что черные полосы обязательно сменялись белыми, по большей части относился к своей жизни как к собачьей. От того даже люди, видевшие в нем гения, предпочитали с ним кратко поздороваться, если то был близкий человек, и быструю фотографию или автограф, если на пути оказался фанат.
Каждый раз, когда Руперт Пасс приезжал в свой родной Картленд – а делал он это каждое лето в рамках тура по памятным местам своей жизни – сначала он становился безмятежным и находился в шаге от очередной гениальной идеи для новой книги, но потом им овладевало отчаянье от ушедших лет и боль воспоминаний совершенных ошибок.
Теперь Руперт Пасс в очередной раз заезжал на заправку, расположенную у подножия города, в котором вырос. Он видел в возвращении к старым местам нечто сакральное, но не замечал, что все больше людей, знающих, кто он такой, начинают пускать слух о нем, как о городском сумасшедшем. И вот, он останавливается на заправочной станции, как и всегда – на «Хонде». Просто потому, что первой машиной, которую подарил ему на совершеннолетие отец, была «Хонда». Руперт вышел из машины на сорокаградусную жару, протер белым платком лоб и очки, и направился к зданию, из которого уже щурились в его сторону.
— Ах, Руперт! – наигранно задорно произнес молодой мужчина, знающий, что писатель не любит, когда его называют настоящим именем. А совершали эту ошибку в городе часто. – Оу, ты отпустил усы?
— Четвертая колонка, полный бак.
— Ищешь вдохновение для новой книжки?
Руперт отмахнулся и оперся на стойку, уставившись на шоколадные батончики, хотя никогда не ел сладкое.
— Странно, обычно ты был более многословным. Может, случилось чего? Какую акцию ты придумал на этот раз? Всё ещё практикуешь полное погружение в персонажа или придумал что-то новое?
Руперт молчал. Целую минуту, пока бак его автомобиля заполнялся, он смотрел на прилавок с продуктами. Работник заправки был одним из немногих в его жизни, кто готов был терпеть его истории, хотя все они были наполнены скорбью и тоской. Его рассказы сильно конфликтовали со средствами, которыми Руперт располагал, от чего даже фанаты, с упоением изучающие книги кумира, за спиной называли его двуличным.
«Разве я много прошу?» — говаривал Руперт о своей нелегкой, по его мнению, жизни. – «Всего лишь понимания. Человеческого отношения. Ну, и немного любви».
Когда-то, пять лет назад он написал свой первый бестселлер и стал известным на всю страну. Тогда он впервые приехал домой после многих лет скитаний за границей в поисках чего-то нового. Вернулся разбитым и разочарованным, готовым бросить дело всей жизни, вернуться в неплохую кампанию, в которую мог устроить его отец, но в которой так не хотел работать он сам. Но в какой-то момент, представившись именем Руперт Пасс, которое придумал для лучшего понимания для иностранцев, он заметил, что люди стали реагировать на него по-другому, нежели, когда раньше он неуверенно пожимал руку и от его лица говорил Никита Звенякин. Таким образом, Руперт собирал истории из жизни людей, дорисовывал их и представлял в выгодном для себя свете. Дальше он стал придумывать свою жизнь. Он приходил в любое общественное заведение, знакомился и представлялся тем, кем не являлся, рассказывая то историю о хирурге, работавшем в Европе, то о национальном герое. Такие действия помогали ему не только продумывать ответные реакции персонажей, но и отвлечься от собственных неудач. Так и появился бестселлер: «На шаг ближе», в котором Руперт рассказал о человеке, который не смог вернуться к прежней заурядной жизни после того, как волей судьбы стал на шаг ближе к чему-то невероятному, недостижимому для большинства людей, но упустивший свой шанс из-за нерешительности.
О Руперте узнали. Его восхваляли, им восхищались, но все держались на расстоянии. Тогда он понял, что никому не интересен он сам. Когда следующий раз вернулся в город, который по какой-то неведомой причине стал величать странным названием «Картленд», писатель не мог рассказать о том, что происходит в его жизни, что его гложет потому, что никто не мог ему доверять. Руперту пришлось искать что-то новое. За почти месяц скитаний по городу он, казалось, начинал сходить с ума. Но он решил не открещиваться от того, к чему стремятся люди. Поэтому он решил так и назвать свое следующее творение: «Городской сумасшедший».
К сожалению, произведение не увидело свет, так как Руперт к концу отпуска пошел на осознанное преступление. Он разбил витрину магазина драгоценностей и разбросал всё серебро с золотом, крича при этом: «Это всё вам!»
В органах были крайне озадачены, когда привезенный в участок Никита Звенякин оказался спокойным, рассудительным парнем, совершенно не похожим на того, кто бился в вымышленных конвульсиях на пороге магазина. Он совершенно не был против огромного штрафа и исправительных работ. Его больше выбило из колеи то, что издательства посчитали опасным для бизнеса сотрудничество с правонарушителем.
Следующий год тенденцию он не нарушил. Руперт вернулся в город и ушел в запой. Люди смеялись с идиота, просидевшего неделю в обносках под магазином, а вечерами заливавшего горло отвратительным дешевым пойлом. Некоторые в шутку фотографировались с бомжом Никитой, ставшим в узких кругах героем интернет-мемов. История закончилась тем, что Руперта избили парни с района, которым рассказали, что мажор при деньгах притворяется нищим. Книга об одиночестве от автора, едва не спрыгнувшего с крыши, все-таки вышла, но не возымела никакого успеха.
Но когда настал прошлый год, Руперт потерялся из поля зрения. Люди стали друг друга спрашивать, не видел ли его кто-нибудь. Но Руперт всего лишь устроил для жителей города глобальный розыгрыш под названием: «Прошла жатва».
Перед летом Руперт долго общался с визажистами спецэффектов для фильмов ужасов, после чего выкупил целый фургон реквизита и приехал в город инкогнито. Первые строки его новой книги гласили: «Ему нравилось, как выглядят человеческие внутренности…»
Город был потрясен рядом акций, выглядящих на первый взгляд жестокими убийствами. К концу лета книга была уже написана. И возымела оглушительный успех в первую очередь из-за нестандартной рекламной акции. Но было одно но. Пока вся страна снова вспоминала его имя, Руперта вновь арестовали. При задержании Руперт не вышел из роли вовремя, и его слишком сильно приложили дубинкой по голове. Меньше года назад Руперт Пасс пережил сложнейшую операцию и едва выжил. Однако из больницы он вышел самым популярным человеком в стране. Ему это нравилось. Тогда он окончательно решил, что возвращаться к своей настоящей жизни смысла нет. У него было все, чего мог бы захотеть богач, но люди продолжали быть на безопасном расстоянии. Они смотрели на него, как на обезьянку, огороженную от посетителей, в ожидании, когда та отчудит очередной цирковой номер.
Но на этот раз всё было по-другому. Что-то было не так. Работник заправки окликнул Руперта, когда бак заполнился, и, не дождавшись ответа, легонько хлопнул по плечу.
— И как называется твоя новая книга?
Писатель плавным, медленным движением поправил съехавшую от пота оправу очков, затем повернулся с озадаченным видом, будто не сразу расслышал вопрос. Главный герой новой книги был оглушен на левое ухо.
— Убийство в Картленде, — по слогам протянул Пасс и, выбросив платок в урну, удалился.
Работник тяжело сглотнул. На этот раз Руперт даже смотрел на него не своими глазами.
Время от времени Руперту казалось, что в ухе звенит. Он со всей силы стучал по нему так, что хрустела шея. Заправщик смотрел ему вслед и не понимал, различает ли уже писатель реальность от выдумки. Перед тем, как сесть в машину, к нему подбежало двое мужчин и, захлебываясь от радости, принялись упрашивать сделать совместную фотографию.
— Вы меня с кем-то перепутали, — сухо произнес Руперт и сел за руль.
— Ох, как играет! — воскликнул второй. – И кто же на этот раз главный герой?
— Извините, — Руперт завел двигатель и опустил стекло. – Я только вернулся из Африки, из боевой точки. К сожалению, я получил там травму и ничего не помню. Мы с вами знакомы?
— Как же он отыгрывает! – мужчина развернулся и самостоятельно сделал «селфи». – Значит, скоро будем читать о герое войны! С нетерпением ждем!
— И надеемся, что тебя, наконец, экранизируют!
Руперт Пасс, ослепленный вспышкой, ничего не ответил. Он уехал в определенном направлении, с определенной целью, и ничего не могло его остановить. Сначала он заехал к отцу, но, простояв на лестничной площадке больше десяти минут, никого не дождался. Хотя был уверен, что слышал из-за двери шорохи. В прошлом году у них с отцом состоялся неприятный разговор, закончившийся словами: «Не хочу тебя больше видеть». Больше отец его не видел, на сообщения не отвечал, а что делал с деньгами, которые сын ему присылал, неизвестно. Последние месяцы Руперт перестал присылать деньги и пытаться дозвониться, и по счастливой случайности именно тогда ему пыталась позвонить сестра.
«Наверняка, соскучилась» — подумал тогда Руперт и удалил ее номер.
Совсем не расстроившись, он поехал к следующему адресу. На окраине города на третьем этаже захудалой «хрущевки» снимала квартиру одноклассница, с которой он не виделся пять лет.
Дверь открылась почти сразу. За порогом стояла низкорослая девица, которой не дашь на вид больше тридцати. Она казалась почти такой же, как раньше, за исключением еле заметных морщин, спрятанных под макияжем.
— Никит…
— Руперт, — перебил он ее.
— Ах да, — девушка закивала. – Но как ты узнал, где меня искать?
— Разве это имеет значение?
— Не особо.
— Можно войти?
Он прошелся по коридору, заглянул в спальную комнату и с упоением ухмыльнулся, заметив на полке книжный переплет с золотистой надписью: «На шаг ближе».
Усевшись на кухонном табурете, Руперт смотрел на Ольгу в домашнем халате, заваривающую кофе. Он медленно провел глазами по подкрашенным русым волосам, худым плечам, аккуратным ягодицам, остановился на каком-то шраме на ноге.
— Почему ты написала мне тогда?
— Что? – девушка обернулась и задела ладонью чайник, от чего скрючилась и зашипела.
Руперт подскочил, открыл холодную воду в смесителе и сунул под струю ее ладонь. Двое стояли рядом и смотрели друг на друга. Ему нравилось то, как она на него смотрит.
— Зачем ты оставил эти усы? – девушка решила сбавить градус неловкости. – Они… смешные.
— Почему ты мне писала? – повторил Руперт. – Пять лет назад. Когда меня еще никто не знал. Когда никому не были интересны мои истории.
— Ну, просто мы очень давно не виделись. Ты мне нравился еще в школе, но тогда я была слишком нерешительной, чтоб сделать шаг. А сейчас…
— Я был тебе интересен? Все это время был человек, которому я был нужен?
Не было прелюдий. Не было долгих разговоров о том, кто как жил все эти годы. Он понимал, что она и так знает о нем всё из новостей. Любовники сами не заметили, как переместились на кровать и следующие часы были отданы друг другу. Но на всем протяжении соития Руперт оставался с холодным разумом. Он наблюдал за проявляющимися под размазывающимся макияжем морщинами; впивался губами в кожу с растяжками на боках, заранее зная, что у девушки есть ребенок; проводил пальцами по шраму на икре, пытаясь самостоятельно придумать его историю.
— Ты приехал в город ко мне или потому, что ищешь идеи для новой книги? – спросила она, закурив сигарету прямо в постели.
— К тебе. С книгой и так все понятно.
— О, у тебя есть новый сюжет?
— Конечно. Я же каждый год выпускаю новый.
— И что же будет в этой книге? Обещаю, никому не расскажу, — глаза ее горели искренним, в некотором роде даже больным интересом к его творчеству.
Руперт ненадолго задумался с закрытыми глазами. Солнце предательски просачивалось через покошенные жалюзи ему прямо в глаза. В ухе зазвенело, отдавая в голову глухой болью и несуществующими воспоминаниями взорвавшейся мины.
— Главный герой провел несколько лет в Ливии, сражаясь за интересы своей страны. Он возвращается из Африки после тяжелого ранения в голову. Осколок от мины прилетел ему в голову.
Лицо Ольги менялось с каждым предложением. Каждый год она внимательно следила за действиями Руперта. Теперь она чувствовала эйфорию от нахождения рядом с ним.
— Ему делают операцию, еле спасают. Но, к сожалению, остаются последствия. На протяжении пяти лет он пытается устроить свою жизнь, но понимает, что никому не нужен. Люди боятся его. Посттравматический синдром рождает в его разуме сумасшедшие мысли. Человек провел много лет на войне, среди врагов, и теперь, оказавшись в других обстоятельствах, он все равно видит вокруг только противников. На войне они хотели уничтожить его тело, на гражданке же хотят забрать разум. И он начинает сражаться.
Лицо девушки исказилось. – Как? Как сражаться?
— Так, как его научили. Убивать.
Руперт Пасс повернулся к девушке и нежно провел ладонью по ее животу вверх. Когда палец задел сосок, она вздохнула и выгнулась в спине. Рука добралась до шеи и сжала так, что девушка ощутила бесконечно сильное влечение, которое спустя миг достигло осознания неминуемой гибели. Она открыла глаза, попыталась сказать, что он слишком сильно давит, что ей больно, но не могла произнести ни слова.
Над ней навис не Руперт Пасс, не Никита Звенякин, а умалишённый участник боевых действий. Вдавив Ольгу в подушку со всей силы, он смотрел на нее злобными от ненависти и одновременно горящими неподдельным интересом глазами. Девушка трясла ногами, била руками по груди мужчины, по краям кровати. От тряски с полки над кроватью посыпались книги, среди которых были произведения Руперта. Он душил ее до последнего всхлипа. Упиваясь и наслаждаясь процессом.
Стал ли Руперт Пасс немного ближе к своей мечте, к тому, чего хотел найти? Определенно. Стоило ли оно того? Оправдала ли цель средства? Вряд ли, но не нам решать.
Это была последняя книга Руперта Пасса. И это всё, что есть сказать мне…
