И действительно, атмосфера нагнетала. Однако он, на фоне радости от открытия максимальной физической дееспособности, кажется, совсем не осознавал того, насколько там было мрачно и даже жутко, учитывая всех этих людей. Из освещения – только свет от полной луны на небе, так как все лампочки, закрепленные на потолке, были разбиты. Луна, к слову, была почему-то особенно большой, можно даже сказать огромной. Ещё и дымка никак не уходит, повсюду буквально. «Накурили, что ли». Он постучал по соседней закрытой двери купе и дружелюбно и громко сказал: «Хватит дымить-то, ну!» Из-за двери послышался совсем недружелюбный ответ: полупьяное непонятное рычание и неразборчивая недовольная речь. Единственным, что ему удалось понять, было: «По башке себе постучи, мля». «Как грубо, дядя. А как же поездное гостеприимство?». На это, через несколько секунд, потраченных пассажирами на обработку сказанного, из-за двери послышался издевательский хохот, такой прямо с хрипами. Это очень его удивило. Настолько удивило, что даже заинтересовало, и он, с той же легкостью, как и в первый раз, открыл заклинивающую дверь. Они видимо тут все клинят. В купе сидели три мужика, а на втором этаже пыталась отдохнуть мадам, каковую удалось определить по формам, но возраста которой установить не получалось, так как лежала она лицом к стене. На столе стояла водка. Много водки. И закусь. Судя по количеству употреблённого, один лесной хвостатый пушистик – частый гость данных уважаемых господ. Однако они не были похожи на такого рода людей. Все подтянутые, будто только с олимпиады, кожа не сморщенная, синяков под глазами нет. Огурчики, одним словом. «Смотрите, мужики… Йык… Смелый стучала зашёл, хе-хе. Чего надо то? Йык… Водкой не поделимся, даже…йык… Не думай». «Странно, очень странно»,- пронеслось в его голове. «Говорю, курить прекращайте, не видно ж нихера». На самом деле, проблем с «невидением» не было, просто он не нашёл, что ответить, жалея о том, насколько затянулся его глупый и бессмысленный жест со стучанием. «Врешь, падла, все тут видно. В этом-то вся и проблема»,- угрюмо и абсолютно вменяемо, но по-прежнему безжизненно, ответил пассажир у окна, пожалуй, самый трезвый из присутствующих. «Слушай, молодой…» — подхватил сидящий напротив, казавшийся чем-то средним между пьяницей и околооконным — «…А с чего ты вообще взял, шо это мы куремо?». «Возле вас больше всего дыму». «Это всё?»- громким басом, нарываясь, спросил первый пьяница. «Ну, одежды у них просить уж точно смысла нет, общение сразу не задалось», — подумал он, развернулся и решил просто молча выйти, но тут нежные тонкие пальчики тронули его за плечо. Он медленно обернулся. Обрадовавшаяся новым лицам, она соблаговолила повернуться и даже дотянуться до него. «Ты уже уходишь?» — игриво спросила она. Приятной наружности, с мягким голосом, она не похожа была на тех, кто водится с такими «кавалерами». Уже не в первый раз в его голове проскочила мысль: «Что-то тут не так».
