Сцена 16

(Сан-Франциско, гостиница, разговор двух английских джентльменов, примерно в тоже время)

— Арчи, ты идиот! Зачем ты ударил де Клера бутылкой по голове?

— Что попалось под руку, тем и ударил.

— Я не про это спрашиваю!

— Винсент, когда я его увидел, то меня всего затрясло. Деньги этого старого дуралея Диспенсера были нашей путеводной звездой, нашей надеждой. И все теперь ему? Да, кто он такой!

— Арчи, твоя мать послала нас в Америку поговорить с де Клером. Она помнит, что это был очень романтически настроенный юноша, которого, по ее мнению, можно убедить отказаться от наследства.

— Винсент, ты сам понимаешь, что говоришь? Романтически настроенный юноша!? Прошло тридцать лет! Он прошел две войны. Он — отъявленный головорез и у него за душой ни гроша. И ты считаешь, что такой человек возьмет и просто так откажется от семи сотен фунтов стерлингов?!

— Да, хорошая цифра. Меня самого аж передернуло. А я ведь на нее тоже рассчитываю.

— Но для этого тебе надо будет сначала жениться на моей сестре. А к ней ты последнее время как охладел.

— А вот это, Арчи, не твое дело! Твое дело было следить, а не размахивать бутылками!

— Я хотел его убить!

— Убил? Что молчишь, Арчи? Убил?

— Нет.

— Вот! Надо было сначала поговорить, а потом уже принимать решение.

— Это ничего бы не изменило!

— Возможно, Арчи, возможно. Но теперь у нас нет и этой возможности. Едва мы заикнемся в разговоре с ним про наследство, он может связать нападение на него с фактом внесения его в завещание. Да еще и нас заподозрить. Я этого не хочу. Если то, что про него рассказывают верно, то он просто нас на кусочки разрежет и съест на завтрак.