Но негр не стал смотреть на верх. Он какое-то время смотрел на сидящую у стенки негритянку. Потом что-то проговорил на своем языке и подошел к женщине и, о ужас, сбросил на пол свои грубые штаны. И хотя Тереза могла рассмотреть только блестящую в свете фонаря кожу дикаря, ее воображение вмиг дорисовало все остальное. Она закрыла глаза, страстно желала, чтобы все это поскорее закончилось и боялась, что удары ее сердца будут слышны за пределами сарая.
Внизу стала слышна какая-то возня, а потом стоны.
«Что он с ней делает? Убивает?» — подумала Тереза и рискнула взглянуть вниз. Все что она могла рассмотреть – это было переплетение тел и почему-то ступню негритянки, которая торчала вверх. Тереза увидела, что подошва ступни, несмотря на пыль и грязь, была белее остальных частей тела этой черной женщины. «Это что же?» — подумала совсем некстати Тереза. – «Эта негритянка уже стала белеть благодаря своей праведной жизни?»
Возня и стоны внизу продолжались, но эта мысль засела в голове Терезы. Вернулся Сэм и увел негров, она с Дженни вернулись в постель, а эта мысль все не уходила от нее. «Она же стала белеть! Что же с ней теперь будет?» Она хотела поделиться своими мыслями с Дженни, но та ее опередила.
Она повернулась к Терезе и с горящими глазами спросила:
— Правда было здорово?
Эта детская затея Дженни сильно изменила отношение Терезы к неграм. Только животные могли вести себя так, как вели эти два существа той ночью, в том сарае. Ведь, если считать негров людьми, такими же как она сама, как, например, Полковник или Мартин Кастер из университета, то можно предположить, что и они могут вести себя как эти негры: валяться по полу, стонать и охать. Но это было определено невозможно. Ее попытка представить на месте негра со спущенными штанами милашку Мартина казалась дикой и противоестественной. Когда же она рисковала поставить себя на место той негритянки, то ее охватывал ужас.