Он устало вошел внутрь. Едва доплелся до прилавка и попросил наполнить канистру. Лишь на треть. Это такая хитрость. Если попросить полную или хоть половину, то заправщик заломит цену. Все давно привыкли заправлять канистру на треть, а еще лучше на четверть. Заправщик щурится и учиняет форменный допрос. Мол топливо нынче дорого и вообще на охране национальных интересов. Достойна ли цель, с которой он берет себе столько топлива. Он умело обходит «ловушки», расставленные заправщиком и тот недовольный все же наливает ему топливо. Неловко пересчитывая пальцами замусоленные деньги, он отсчитывает нужную сумму. Немного не хватает. Все по плану. Стоит несколько секунд в растерянности, а затем, хлопнув себя по лбу и состроив сконфуженную мину, роется в кармане. Наконец извлекает горсть мелочи. Отсчитывая по монетке. Очень медленно, словно каждая новая, это частичка его плоти, потеря которой невосполнима. Наконец вся сумма собрана и он передает ее в кассу. Заправщик неохотно возвращает ему канистру с бензином и недовольно нахмурившись качает головой, словно чувствует, что его провели.

Неспешно покидая заправку, он едва сдерживает себя, чтоб не припустить на всем ходу. Улица. Теперь бегом в гараж.

Минуя старые многоэтажные коробки, давно покинутые жильцами, обветшалые, с пустыми провалами окон, обвалившейся штукатуркой и прогнившими крышами. Их слишком дорого было содержать, в них слишком дорого стало жить в нищей стране. Люди давно перебрались на окраины. В маленьких домиках-коробках, да с небольшим огородом, можно вполне сносно существовать. Он и сам так хотел, да как-то не сложилось.