Взгляд Екатерины переместился на лицо дочери. 

— Сейчас я вам сделаю один укольчик и в путь. – Девушка закатила маме рукав рубахи и для подстраховки ввела в вену легкий седативный препарат.  

— Проходите, Катя. Не стесняйтесь. – Дочь разула маму и завела под локоть в гостиную. – Присаживайтесь на диван, а хотите, можете и прилечь.

Екатерина присела, а затем легла, куда ей указали – двумя десятками лет выработанная привычка слушаться врачей и медсестер давала о себе знать.

Марина каждый раз ощущала боль, когда видела в маме куклу, марионетку, которой легко можно управлять. И даже когда та выполняла обычные просьбы, словно приказы, становилось гадко на душе. 

Но теперь все будет по-другому. Теперь эта безликая женщина снова станет родным человеком с независимым мнением. Станет человеком, с собственным выбором. Станет мамой, которой так не хватало на протяжении двадцати лет.

— Катя, закройте глаза. Расслабьтесь. – Марина решила прибегнуть к легкому гипнозу, чтобы не терять времени на налаживание контакта, и мама без проблем повторила фразы для изменения воспоминания. – Когда я досчитаю от одного до десяти, вы уснете. Один, два…

После слова «десять» Екатерина спала.

— Катя, расскажите, что случилось с вами третьего мая тысяча девятьсот девяносто девятого года с того мгновения, как вы проснулись. – Марина знала историю мамы наизусть, но необходимо услышать оригинальную версию, чтобы определить откуда начать изменение воспоминания.