Ну конечно, даже здесь за плечом матери торчали ушки графа Грея! Вариантов не много. Смерть наследника или добровольный отказ от короны. Вдовствующая королева на троне просидит столько, сколько нужно, а, потом ее можно и заменить, например, на того же графа Грея. И начнет править новая династия. Неплохо звучит: Король Чарльз Грей Первый!!! Тем более, судя по торчащему животу матери, за наследником дело не станет.
— Матушка! — Уль посмотрел на королеву, – Но ведь если я откажусь от короны, то и мои сестры, твои дочери, лишаются всех прав и привилегий принцесс крови. Что будет с Мелиссой и Мадлен? Тебе на кажется, что Грей, в конце концов, вышвырнет их из дворца?!
— О, об этом не беспокойся, — мать подошла в плотную к Ультрехту, — граф Грей никогда их не вышвырнет, ведь это его дочери!
VI
— Матушка, я хочу увидеть Бланш и детей, — Ультрехт поднялся, морщась от пульсирующей боли в бедре, — прошло больше месяца, как я расстался с семьей.
Королева как-то странно посмотрела на принца, словно хотела что-то ему сказать.
— Я отдам необходимые распоряжения, Мадлен, Мелисса, попрощайтесь с братом!
После их ухода Уль еще долго стоял у окна, пытаясь прийти в себя после визита матери. Потом крикнул оруженосца и приказал седлать коня. Надо спешить, дорога не близкая.
Через четверть часа два всадника растворились в ночном тумане…
…Дверь тихо открылась на хорошо смазанных петлях. Полная тишина. В настенных канделябрах горели свечи и ему стало ясно, что в ближней комнате никого нет. Где же Бланш? Взяв стоящий на столе канделябр, Уль направился в дальнюю спальню, пока еще ничего толком не понимая, но каким-то шестым чувством осознавая недобрую сущность происходящего.
Он остановился на пороге. Здесь тоже горели свечи, правда не так ярко, как в первой комнате и Уль увидел на кровати два обнявшихся обнаженных тела.
Бланш знакомо закинула голову, вжимаясь затылком в подушку и разведя сжатые в кулаки руки. Она закрыла глаза внимая накатывающимся раз за разом волнам острого чувственного наслаждения. Голова ее дергалась в такт толчкам мускулистого мужского тела, ноги оплели бедра молодого мужчины, приподнявшегося над ней на локтях, победно оскалившегося, с кривой ухмылкой смотревшего ей в лицо.
Ультрехту показалось, что его ноги вросли в землю еще и от того, что она не кричала, не вырывалась. Его взгляд застыл на аккуратно сложенном на стуле платье, и он услышал до боли знакомый задыхающийся от страсти голос Бланш:
— Глубже, глубже!.. О Боже как хорошо!..
Словно очнувшись, Уль вырвал из ножен меч, рыкнув что-то неразборчивое, и двое на кровати наконец его увидели.
Любовник, словно подброшенный невидимой пружиной, отпрыгнул в противоположный от кровати угол. Его мужское достоинство быстро скукожилось. Пытаясь прикрыться одной рукой, он выставил другую руку, словно пытался оградить себя от принца.
– Не надо! Уберите! Она сама, сама! Пожалуйста, прошу!
Ультрехт не колеблясь зарубил бы его, будь он одетым. Но на совершенно голого как-то не поднялась рука.
Бланш спокойно встала, с блуждающей на лице улыбкой взяла лежащее на стуле платье и направилась прочь из комнаты, мимоходом бросив принцу со спокойным лицом:
– Оставьте его в покое, он говорит правду…
Слышно было, как хлопнула дверь смежной комнаты. Ультрехт стоял, как оплеванный. Любовник робко сделал шаг к своей одежде, видя, что его не трогают, схватил штаны и принялся лихорадочно одеваться.
Через какое-то время вошла Бланш, пахнущая мылом и духами, высоко подняв подол платья, она поправила чулки и уселась на диван. Ультрехт стоял, опустив голову стараясь не глядеть на нее. Она в конце концов не выдержала, подошла вплотную, гордо вскинув голову, усмехаясь, посмотрела ему в лицо:
– Вы можете меня ударить, Ваше Высочество.
Ультрехт молчал. Чувств уже не осталось, была только невыносимая боль…
А Бланш с вызовом, вся напрягшись, как молодая кобылка, бросила:
– А я у него еще и в рот брала…
Он до боли сжал кулаки и принудил себя совершенно спокойно произнести:
– Ну и как, мадам, было вкусно?
Ее ресницы затрепетали, и она словно сломалась вмиг – потупив глаза, отступила, упала на диван и зарыдала, по бабьи самозабвенно, взахлеб, вздрагивая всем телом.
Успевший одеться любовник попытался проскользнуть к двери.
— Простите принц, она же сама…- жалобно заскулил он.
Неожиданно для себя Ультрехт ударил его мечом, и любовник с хрипом стал медленно оседать на мраморный пол, держась руками за разрубленное горло из которого фонтаном хлестала кровь. И Уль вдруг с ужасом поймал себя на мысли, что ему стало нравиться убивать.
