Наступал уже 1943 год и, чтобы не казаться слабым, летом уже встал в строй. Сослуживцы начали считать меня ненормальным, может, я и вправду дурак, ведь мог уже лежать до конца войны и не беспокоится о своей смерти, но что-то во мне говорило, что лучше погибнуть на поле боя, защищая свою семью, чем умереть, поджав хвост. Одной прекрасной ночью стоя на посту, мне удалось краем глаза заметить тёмную фигуру, передвигающуюся в тени. Чтобы не вызывать паники, я постарался спрятаться, чтобы поймать это существо. Подойдя ближе, мне удалось понять, что это был человек с виду натуральный фашист. Дыша ему прямо в спину начал тыкать стволом в затылок и сказал: “Если хочешь жить, то лучше не дёргайся, а то я сегодня какой-то нервный” – по его физиономии было понятно, что он ничего не понял. Он поднял руки вверх и начал говорить что-то на ломанном русском: “ Сдоюс, пошалуста ни стрилят”. Я позвал тех, кто дежурил со мной, и они быстро его связали, и повели на допрос. После допроса кое-как поняли, что он разведчик и что враги собираются напасть утром. Чтобы зря время не терять, самый быстрый из нас побежал докладывать начальству. Следующим указом стала полная подготовка танков, для того чтобы первым сделать сокрушительный удар. Это утро отныне стало историческим, наша тяжёлая техника и войска уже были на поле под станцией Прохоровкой, разведчик не солгал, ведь фашисты тоже начали нападение на нас. Говорят, что ничего не может быть дороже жизни. Но можно ли говорить об этом на войне, когда тысячи людей проливают свою кровь для защиты страны, которую может даже они толком, то не видели. Тогда так ли дорога человеческая жизнь или нам опять лапшу на уши вешают? Сейчас об этом не когда было думать, я больше думал о победе и о своём выживании. Подстрелив пару человек, сам опять умудрился получить пару ранений в ногу и в руку. Я не смог стоять на ногах и упал на траву. Лежа и слыша крики умирающих людей, мне в голову начали лезть мысли: “Вот как значит, выглядит Ад, но только не понятно или это божья кара за человеческие грехи, или просто люди настолько жадны и глупы, что готовы перегрызть друг другу глотки, за клочок земли” – с грустью сказал я. И, закрывая глаза, сказал: “Наверное, мы об этом никогда не узнаем”. “Брат” – с эхом прозвучало у меня в голове – “ Давай очнись, не время сейчас отлеживаться” – криком меня пробудили. Это был из сослуживцев, он меня перетащил за дерево, где и пытался пробудить. Очнувшись, он похлопал меня по плечу и побежал дальше помогать другим раненным. Но когда я пришел в себя, меня удивил тот факт, что даже трудно в это поверить, враги в страхе начали бежать с поля боя от превосходящей огневой мощи. Ясное дело это была победа, и как же сильно мне захотелось закричать от счастья, но вместо этого меня поглотило горе. Я упал на колени и слышен был лишь крик болезненной победы. С этого дня прошло почти два года русские войска смогли захватить Берлин и победить. Эта победа была слишком тяжела как для Советского союза, так и для всего Мира. Нам было велено собраться на парад победы и кричать: “Ура!”. Мы были очень рады, что вся эта ужасная война закончилась, но многие бойцы плакали и не хотели праздновать эту кровавую победу, поэтому нам пришлось их силой напоить водкой, чтобы те вышли на парад и кричали все дружно: “ Ура!”.
