В больнице я лежал без сознания пару месяцев и выжил благодаря невероятному везению, как говорил мне доктор: “Ты Александр, похоже, в рубашке родился, ведь после прямого попадания в лёгкое смог выжить, в общем, полежишь ещё какое-то время и потом можешь идти домой солдат”. Пока отлеживался в больнице, получал письма от Анечки и матери, писали, что ждут нас с Андреем и хотят поскорее нас обнять, а как им сказать, что Андрей мертв я не знал. Через полгода я был выписан, и меня отправили на свои родные просторы, где меня ждала вся моя семья. Сев на поезд и доехав на нём за пару дней, был уже в Удмуртии, пересел на автобус и через пару часов был уже в Аманах. Шёл домой и думал, как рассказать матери о смерти брата, но пока обдумывал, в мою сторону уже бежала Анечка с радостным лицом. Вместе с моей женой мы были уже дома, где нас ждала моя уже не молодая мать, которая улыбалась, так что на душе становилось снова тепло, как, будто войны, ни какой и не было. Все говорят, что самое страшное это осознание собственной смерти, но никакая смерть не сравнится с горем матери, которая потеряла своё чадо. Когда я рассказал ей о смерти брата, она стояла и на лице читалась не понимание. Она меня переспросила: “Сашик, ну что ты так шутишь, где же Андрюшка?”-её радостное лицо сменялось на уныние. “Мам, нет Андрея больше, не жди его”- сказал я ей грустно. “Как же… как же Сашенька…”- слёзы начали течь по её щекам – “Не может этого быть… “- она закрыла лицо руками и упала на пол, и слышно было лишь громкий крик матери потерявшего сына. Сколько бы я не пытался её поднять, мама не вставала и была убита горем. Аня отправила меня спать в другую комнату, а сама осталась с ней, но всю ночь мне был слышен плач мамы, которая периодически успокаивалась и снова начинала плакать сильнее. Спустя неделю грусти мама пришла в себя, пускай даже не было тела брата, мы все равно его похоронили рядом с могилой отца. Жизнь опять стала бытовой и уже не такой счастливой как раньше. Но как бы, ни хотели мирно жить, проблемы всегда найдут человека, где бы он не был. Через год началась вторая новая война, но куда страшнее, чем мне представлялась. Про войну мы узнали по радио, которое играло дома утром, где говорилось, что немецкие войска напали на границы нашей страны и таким образом объявили нам войну. Через пару недель ко мне пришла повестка в один конец, на войну. Не идти же мне против государства, пришлось собираться и на следующее утро я начал снова прощаться со своей семьёй, чтобы отправиться на ещё одну дорогу смерти.
 Так легко на смерть уже не отпускали, мама снова плакала и всеми силами пыталась меня остановить, ведь не хотела терять своего последнего сына. Как бы она сильно не просила уходить, мы оба понимали, что кому-то нужно защищать наш дом и наши земли. Попрощавшись, я залез в грузовик, ждавший уже пару часов. Пока ехал, услышал интересный разговор парней, который были со мной на Финской войне: “Слушай, зачем вообще нам нужно убивать этих фашистов?” — собеседник, молча, смотрел на пол и эмоционально ответил: “Зачем ты задаешь такие тупые вопросы, они на нас напали вот мы и обороняемся!” – “ Но тогда зачем им нападать, если они могут также мирно жить, как и мы?” — вопрос завис в тишине. В такой напряженной тишине мы ехали до самого поезда, когда мне пришлось пересесть на другой транспорт, я задумался: “ А стоит ли вообще защищать всю свою страну, если ты даже не видел её полностью” – с такими мыслями ко мне пришёл сон. Проснулся я уже на станции, где нас на грузовике перевезли в лагерь, где нам дали краткий экскурс: с кем воюем, куда ехать и что там нас будет ждать. Сев снова в грузовик мы с отрядом поехали в Киев. В пути находились где-то 13 часов и вновь мне пришлось лицезреть эту ужасную картину смерти. Поля были усеяны трупами и взорванными автомобилями, что заставляло задуматься: “А почему они все разорваны?” – долго думать не пришлось, машина наехала на мину. Каким-то вселенским чудом мне удалось вылететь из грузовика в канаву, и упал на ржавую корягу, которая воткнулась мне в плечо. От невыносимой боли чуть не потерял сознание, но смог её вытерпеть, чтобы не сделать ещё хуже, перестал дёргаться. Силы покидали меня, и я на мгновение закрыл глаза. Открыв их, я увидел движущиеся звёзды, что показалось мне странным, учуяв запах гнилой плоти и отвернув голову, был окутан страхом. Перед домной лежал труп вроде мужчина, но лицо было его изуродовано, и в голове у меня был лишь один вопрос: “Что за зверь мог такое натворить?” – но я понял, что не животное так постаралось, а человек, только собрат по разуму может пойти на такие зверства. Через пару секунд мне стало ясно, что везёт меня машина смерти в могилу ждущую мою. “О нет, не собираюсь я ещё помирать, слишком уж жить хочется!” – подумал я про себя, но когда попытался встать ощутил боль в плече, настолько давящую, что даже не мог проронить слов. Гнетущая атмосфера давила на мою психику всё чаще, и тревожные мысли лезли в голову, я начинал всё больше погружаться в них: “Наверное, это уже конец, встать не могу, а значит, меня закопают меня, так же как и Андрея”. Снова закрыв глаза, считав, что уже навсегда, был разбужен двумя мужиками, которые старались привести меня в чувство. “Александр Фёдорович, вы живы!” – радостно прокричал один из них – “Как вы вообще выжили?” – спросил, с не понимаем другой. Голоса были мне до ужаса знакомы, посмотрев на их лица, понял, что это те молодые парни, которые служили со мной под Ленинградом. “Ой, ребята, а я здесь десять рублей потерял, не поможете найти?” – с улыбкой сказал я, посмеявшись, один из них произнёс: “Александр Фёдорович, вы даже на войне стараетесь шутить!” – после чего помог встать и посадил в кабину грузовика. Пока меня везли полумертвого, решил чуть-чуть вздремнуть. Проснулся уже в больнице весь обвязанный бинтами, после всех моих вопросов медсестре, которая за мной ухаживала, узнал, что моя туша находится в городе Курске и то, что с моими ранениями вряд ли можно будет жить полноценно, а про участие в битвах вообще не чего говорить.