-Да пойду, пойду… Дай выпить-то!

Дальнейшее Маришка помнила смутно – только лицо Влада перед глазами и стояло – как выбрались они с Ларсиком из ДК, как по дороге Ларсик выскакивала из такси и покупала коробку конфет в круглосуточном ларьке, как пробирались они тишком в гостиницу, как ругалась и в итоге соглашалась помочь ночная дежурная, которой Ларсик всучила конфеты, пытаясь убедить, что Маришка никакая не фанатка, что тут глубоко личное и очень важное дело. Наконец, дежурная сдалась, ворча, впрочем, что, если что, она ни при чем, позвонила на этаж и предупредила там, что бы пропустили.

-Иди уже, чего стоишь! – вздохнула она на Маришку. – Второй этаж, номер двести пять. Поняла?

Маришка кивнула.

-Спасибо! Спасибо вам!

-Давай, удачи! – шепнула Ларсик. – Я тебя подожду.

Но Маришка уже шла к лестнице, никого не слыша и ничего не воспринимая. Только сердце в груди и бухало, да так, что казалось, грудь разорвется, ребра под напором треснут… Она даже не заметила, как проводила ее взглядом ночная дежурная второго этажа, сидевшая под уютно горевшей лампой с розовым абажуром. Перед глазами проплыли белые двери с номерами «двести один»… «двести три»… вот он, «двести пять». Господи!.. Маришка постучала и прислушалась. Тишина. Тогда она тихонько нажала на ручку двери, прогнав мелькнувшую было мысль о том, что дверь может быть заперта. Дверь бесшумно отворилась и поначалу Маришка ничего не смогла разглядеть – комната тонула во мраке. И все же, она вошла, закрыла за собой дверь и пригляделась. В комнате, предназначенной быть гостиной, повис стойкий запах спиртного. Но не тяжелый, вызывающий тошноту, а отчаянный какой-то, тревожный.