— В вашем случае в этом нет необходимости. 

— Спасибо, доктор, — неуклюже встав со стула, проговорил я.

 — До свидания. 

Доктор неумело перекрестился и попытался сухо ответить. 

— Благодарности в таком вопросе неуместны, покиньте здание. 

Потом проводил меня до двери, и как только я перешагнул порог, громко захлопнул дверь и нервно провернул ключ в замочной скважине. Вскрикнув напоследок «На сегодня время приёма закончено!». Сидевшие в очереди явно были не в восторге, ну, ничего, все имеет свой конец. 

***

 Впереди был узкий коридор, уходящий во мрак. Из которого веяло приятной прохладой и еле ощутимым запахом хлора. По крайней мере, здесь чисто. И тихо. В наше время не часто можно встретить такие приятные места. Я шагал уверенно, последняя инстанция, где мне могут помочь. 

Ведь врачи не любят рассказывать о том, как в результате их ошибок живых людей хоронят или подвергают «посмертному» вскрытию. Тем более, что медицина не стоит на месте и сейчас подобное — редкость. Но иногда происходит обратное: врачи отпускают мертвеца, посчитав его живым. И вот о таких случаях медики, обыкновенно, не упоминают вообще (а при попытке их разговорить всё отрицают, хотя иногда встречаются исключения). Одна ошибка стоила мне десятилетия скитаний по земле. Пока одним утром я случайным образом не застал себя лежащим на могиле неизвестного мне человека. Злоба от зависти переполняла моё сознание, а его инициалы на надгробье врезались в мой ум. Я застонал от боли, в момент когда трупные черви покинули мою плоть. Только бесконечная агония всё то время, что было проведено на поверхности, и вот, последние шаги до заветного места. 

— Входите. 

Не успел я постучать в дверь, как раздался голос из Тьмы.

 — Не стучите по дереву, в вашем случае — это моветон. Могут и постучать в ответ. 

Мрак развеял тусклый свет лампадки. За столом сидел скрюченный бородатый старичок. Нос его, казалось, был сломан так, что кончик его смотрел вниз. А взгляд придавал мне уверенности в том, что в этот раз я не ошибся дверью. 

 -Рассказывайте. 

Неспешно пробормотал старик.

 — Простите, что рассказывать? 

— Ну, как же. Плата за ваши инициалы в книге. Деньги мне ни к чему, а по полису могут пройти лишь те, кто ещё по ту сторону двери. Ну, так что вы взяли с собой для той стороны? 

В его голосе уже чувствовалось раздражение. Казалось, что каждая секунда моего промедления повышала стоимость перехода. И не в силах отыскать хоть что-то более-менее ценное по карманам я ответил. — В качестве платы можно ли вам поведать историю моей смерти?

 — Ради этого я и здесь. Мы здесь. 

Старик аккуратно распахнул книгу с очень странными надписями. По комнате прошёл сладкий запах гнили, маленькие червячки высыпались на стол с каждой перевернутой страницей. Они ползали по морщинистым, серым рукам старика, периодически теряясь под рукавами грязного, поношенного халата. Даже такое зрелище больше не вызывает никаких эмоций, и я начал. 

— Сижу я, значится, на диване, вечер, телек шуми… 

Оглушительный удар по столу перебил мой сумбурный рассказ.

 — Нет-нет-нет! Не в таком формате! Эта книга старше меня, но тем не менее до сих пор не потеряла свою актуальность. Попытайтесь придать вашему рассказу хоть немного литературный вид, иначе я боюсь, что вам придётся ещё долго бродить по кабинету. Это чистая формальность, но необходимая! 

Я долго пытался собраться с мыслями, чтобы выстроить хоть какой-то порядок повествования, но в уме была лишь каша из информационного мусора, который был вообще не связан ни со мной, ни с ситуацией, в которую я попал. Не знаю, сколько я простоял, смотря на открытую книгу и руку старика, которая была уже готова записывать мои слова. Но отлично понимал, что всё время мира — моё, и это не давало покоя, ещё сильнее погружая сознание в экзистенциальную агонию, от которой бежал всё свое существование по ту сторону двери.

 — Ну, что же, начну. 

— Давно пора. 

К горлу подошёл ком, и кто-то изнутри стал вещать моими устами.

 «Пытаясь опустошить свой разум от тяжких дум, я находился в состоянии полного духовного и умственного обнуления. Вслушиваясь в завихрения бурь в стеклянном ящике, грезил о деревянном… Пребывая взглядом в потолке, а телом в глазах одного смотрящего, предавался онанизму и чревоугодию. Тени в моей пещере, обращаясь в силуэты, подобно оборотням, откусывали от меня куски, пережевывая, сплевывали в стеклянный ящик и, начиная всё с чистого листа, пачкали все оставшиеся. Тогда я вышел из пещеры и узрел свечение звёзд, космический холод обжигал мою плоть, а вакуум дробил кости в пыль. Оставляя только оболочку». 

— Перемудрил, но для протокола — сгодится. 

Голос старика выдернул меня из транса. Ком в горле всё равно никак не хотел уходить. Заветные инициалы украшали страницы тленной рукописи. 

— Добротная пища для червей. Сказал старик, облизывая пальцы, переворачивая последнюю страницу книги.

 — Что именно?

 — Всё. 

Свет лампадки утопал во мраке, оставляя за собой только тишину и стук по ту сторону двери, где-то там, вдалеке.