Потом произошел перевод в Крым, и началась служба на новом месте, рядом с городом-героем Севастополем, главным форпостом страны на Черном море.
  В феврале 1979-го года у Никиты был очередной отпуск. Чем ближе поезд подъезжал к Москве, тем больше его охватывало радостное предвкушение встречи с родителями, близкого соприкосновения с родным интерьером своей комнаты. «Хорошо, что есть на свете это счастье – путь домой».
  Родители встретили его празднично накрытым столом, пришел и дядя Слава. Последовало несколько радостных часов общения с близкими, а уже во второй половине дня дядя Слава собрался уходить, но вдруг тут же вернулся.
  — Никитос, сделай мне одолжение. Ты сейчас человек свободный, сходи в какой-нибудь день на «Мосфильм». 
  Оказалось, что уже не сильно-то молодой дядя вдруг заделался страстным поклонником одной известной актрисы, своей ровесницы. Хотя, разумеется, она была замужем, дядя Слава возжелал оказаться отличенным ее вниманием. То, что он несостоявшийся профессор философии, работающий дворником, его не смущало.
  Впрочем, чем бы дитя ни тешилось… Дядя Слава хотел начать с малого, не показываясь ей пока на глаза. Вот тут и нужен Никита. Кто-то из дядюшкиной агентуры на «Мосфильме» оформит на него пропуск, а дальше он разыщет актрису и вручит ей букет и вложенное в него письмо с признанием и стихами от поклонника по имени Вячеслав.
  — Без проблем, — засмеялся Никита. – Только вот вдруг она нервная, как многие творческие натуры? И этим букетом – да меня по физиономии?
  — Никитос, ты же мужик, тебе что, впервые по морде получать? Зато тогда и тебе будет, что вспомнить.
  Хотя дядя Слава подробно объяснил ему, куда надо будет идти и где искать предмет его вдохновения, Никита все же умудрился заблудиться в этом лабиринте коридоров и лестниц. 
  Сейчас он шел по одному из этих коридоров, безлюдному, если не считать идущего отдаленно впереди человека.
  Может, нагнать его и спросить? Здрогов уже собирался ускорить шаг, но почему-то сдержался.      
  Вроде бы, в походке этого человека не было ничего особенного. Но… Никиту всегда отличало обостренное шестое чувство. И сейчас оно просто кричало ему, что от незнакомца исходит опасность. Нет, не для него, Здрогова, ведь человек не оглядывается и не знает, что за ним следом кто-то идет, а ходил Никита всегда бесшумно – просто по привычке, со времен детских игр в разведчиков.
  Опасность от идущего впереди исходила для кого-то другого, для Здрогова неведомого. 
  Этого скоротечного анализа своих ощущений хватило Никите для того, чтобы насторожиться и подобраться. Мало ли что…
  И вдруг погас свет. Лишенный окон коридор мгновенно погрузился во тьму, и теперь для Здрогова стали кое-как различимы лишь очертания ближайших дверей и темная фигура незнакомца.
  Дальнейшие действия этого человека были стремительными. Он подскочил к одной из дверей, одновременно выхватывая что-то из правого кармана. Левой рукой он потянул дверь на себя, вытянув тут же правую с каким-то зажатым в ней предметом в сторону комнаты, дверь в которую он открыл.
  За доли секунды Здрогов преодолел расстояние до незнакомца и ударил его по вытянутой руке, тут же услышав последовательно три звука.
  Первый – негромкий хлопок, говорящий о том, что пистолет был с глушителем. Второй донесся из комнаты: звон разбитого стекла, либо зеркала. Третий — звук удара о пол металлического предмета, оброненного противником из-за неожиданной атаки Здрогова.
  Не дав новоявленному врагу опомниться, Никита приемом вольной борьбы швырнул его на стену. Ударившись об нее всем телом, тот сразу обмяк и начал сползать на пол. Здрогов колебался: поднять ли сначала с пола пистолет или разглядеть незнакомца получше, насколько позволяла темнота. Выбрав второе, он сделал шаг вперед. И это стало его роковой ошибкой.
  Противник, только что не подававший признаков бодрого самочувствия, внезапно ожил, вскочил на ноги, а его рука прямо-таки выстрелила вперед, жестким ребром ладони врезав Никите в кадык.
  Здрогов задохнулся резкой болью и полетел на пол. Незнакомец быстро поднял с пола свой пистолет, бросился в сторону выхода из коридора и исчез из зоны видимости.
  Из того, что он, хоть и не отошел от боли, но все же способен оценивать окружающее и осмыслить факт своего поражения, Никита сделал вывод, что пропущенный удар не угрожает его жизни. Похоже, противник точно рассчитал силу своего приема для того, чтобы только вырубить Здрогова, но не убить. А ударь он чуть сильнее… Но, похоже, не захотел убивать случайного человека, брать лишний грех на душу. 
  «Оригинально: этакий убийца-моралист!», — мелькнула у Никиты непрошеная мысль. 
  И тут снова зажегся свет.
  Из комнаты, куда стрелял незнакомец, выбежала миловидная девушка с серебристо-пепельными волосами, на вид – ровесница Никиты, и тут же уставилась на упавшего.
  — Что здесь было? – быстро спросила она. – Это вы в меня стреляли?
  Никита не смог выговорить ни слова, только захрипел. Он лишь показал рукой сторону выхода из коридора. Туда же взглянула и девушка.
  — Я не смог его задержать, — сумел все же выговорить Здрогов. – И разглядеть не смог в темноте. Проворный, гад. Так мне врезал, что чуть шею не сломал. И пистолет свой успел унести.
  — Так вы – мой спаситель! – проговорила девушка. – Благодарю вас от всей души. Но ведь вам врач нужен срочно!
  — Не надо, оклемаюсь, — ответил Никита, медленно поднимаясь с пола и окончательно приходя в себя. – А вот милиция действительно нужна срочно.
  — Ни в коем случае! – резко сказала незнакомка. – Это не банальная уголовщина, за попыткой убийства стоят очень серьезные люди, я еще не знаю кто, но выясню. А вам нужно как можно скорее отсюда исчезнуть и никому – слышите, никому! – не рассказывать о том, что здесь было. Иначе вы подвергнете опасности уже свою жизнь.
  — За свою я спокоен, — усмехнулся Здрогов. – Я с шестнадцати лет после одного случая могу считать себя заговоренным. Убить меня невозможно.
  — Друг мой, вам бы надо усвоить одну великую истину, — с легким раздражением произнесла девушка. – Она звучит так: будь готов к невозможному. Просто поверьте мне на слово.
  — Будь готов к невозможному… А ведь я это уже однажды слышал, — медленно начал размышлять вслух Здрогов. – Надпись под змеей, пробивающей щит. Герб и девиз рода Файзака.
  И осекся.
  Потрясенная девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах выговорить ни слова. И эта реакция была очень красноречивой.
  — Так там, в шведской тюрьме, это были вы?! – воскликнул Никита.
  — А это были вы?!
  В течение нескольких мгновений они ошеломленно смотрели друг на друга. 
  — Но вы же там выглядели по-другому, — с удивлением сказала девушка, но тут же рассмеялась и махнула рукой. – Ах, ну да, иначе и быть не могло. Простите, что вам тогда чего-то наобещала, но так и не смогла прийти на помощь. Я тогда очень скоро погибла. А вас казнили?
  Со стороны это выглядело бы каким-то безумием. Двое совершенно целых и здоровых людей вспоминали о собственной гибели.
  — Убит при попытке к бегству, — сообщил Никита. – И тут же очнулся снова здесь. Я ведь из двадцатого века, а там в чужой шкуре оказался… случайно совсем. А вы-то как попали сюда из Древнего мира? Знаете, все это так странно… Я ведь тогда действительно только слышал ваш голос, а вас не видел.
  — Это вам повезло, что вы меня не видели, — улыбнулась незнакомка. – А то могли бы и испугаться. Я ведь «там» тоже была не такая, как «здесь».
  Вдруг улыбка исчезла с ее лица.
  — Что же вы встали?! – почти крикнула она. – Берите свой букет и бегите отсюда как можно быстрее! Никто не должен знать, что вы здесь были и что-то видели. Никто! Это залог вашей жизни!
  Она сама подняла с пола брошенный Никитой букет, сунула ему в руку и махнула рукой в сторону выхода из коридора.
  Здрогов понял: ситуация действительно такая, что не до шуток. Он быстро дошел до конца коридора, махнул рукой глядевшей ему вслед девушке и оказался на лестнице. Начав по ней спускаться, он чуть было не столкнулся с каким-то старичком, неловко извинился и спросил, как быстрее выйти из здания.
  Окончательно Никита пришел в себя, лишь оказавшись за пределами «Мосфильма». Только тут он вспомнил, что поручение дяди Славы так и осталось не выполненным. 
  «Ну и ладно, скажу, что предмета его воздыханий просто не было на месте».
  В течение нескольких дней Здрогов внутри себя «переваривал» эту ситуацию. То, что все произошедшее выглядело ворвавшимся в обыденность фантастическим сюжетом, он воспринял более-менее спокойно. Он уже был подготовлен к такому историей, произошедшей с ним в шестнадцатилетнем возрасте. 
  А еще Никита вдруг переосмыслил свое отношение к девушкам и понял, что никто из них ему не нужен.
  Никто, кроме этой незнакомки.
  Случилось именно то, о чем предупреждал его дядя Слава. Как он тогда сказал? «У тебя с ней кармическая связь». А потом добавил: «Только не вздумай влюбиться в нее заочно».
  И ведь как в воду смотрел! Вот бы с ним переговорить! Но – нельзя. Ведь она категорически потребовала от него молчания.
  Здрогов много раз пытался сделать над собой усилие и выбросить ее из головы. Да, судьба их сводила уже два раза. Но надо быть человеком в розовых очках, чтобы уверить себя, что будет и третий раз. Москва – один из самых огромных городов мира. И ведь он не успел спросить, как ее зовут, ни тогда, ни сейчас.
  Нет, никак не получалось выбросить ее из головы. Напротив, лезли в эту голову все новые и новые мысли. 
  Почему-то Никита не просто был уверен, а   з н а л , что такая никогда не будет делить людей на высший, первый и второй сорт, как это сделала Инесса.
  И когда он в шестнадцать лет вдруг оказался в чужом и враждебном мире 1741-го года, ожидая в шведской тюрьме новых пыток и мучительной казни, эта девушка стала единственным человеком на свете, попытавшимся протянуть ему руку помощи. И не важно, что помочь ему она так и не успела.
  Да и биография этой жительницы Древнего мира говорила о многом. Была брошена в тюрьму, потом на растерзание зверям на арене цирка… Потом ее пытались закопать живьем… Получается, что свою личность выковала в борьбе с жестоким и кровавым врагом – Римом. Значит, такие понятия, как любовь, преданность, долг – для нее не пустой звук.
  И еще Здрогов почему-то был уверен, что и девушка не осталась к нему равнодушной. Подтверждений этому не было, но это словно подсказывал ему какой-то внутренний голос, тот же, что заставил его в коридоре «Мосфильма» приглядеться к идущему впереди человеку.
  А мать еще когда-то наивно сватала ему какую-то университетчицу Валю Белихину, даже записку писала Блаженной Ксении Петербургской, чтобы они когда-нибудь встретились. Об этом она проговорилась отцу, а Никита услышал. Ох уж эти родительские затеи!
  Тут ему пришла в голову еще одна неприятная мысль. Охотящийся за девушкой ликвидатор, с которым Здрогов схватился в коридоре, в покое ведь ее не оставит. А Никиты уже рядом не будет. 
  Здрогов чуть не застонал от отчаяния. В лице этой девушки судьба подбросила ему сказочный подарок, но тут же разбросала их в разные стороны.