Утром Катька пришла в церковь, купила свечку, поставила за упокой родителей и отстояла службу вместе со всеми прихожанами. Как же ей было хорошо в этот момент, она чувствовала себя лебединым пёрышком, который парит высоко в небе. Катьке даже показалось, что прямо на неё с поднебесья смотрят улыбчивые глаза мамы. Их церкви она побежала на засолочную базу куда любой желающий мог прийти и подработать. Подростков директор базы брал с неохотой, потому как во время работы они зачастую баловались, кидались друг в друга овощами. А вот Катьку он пускал без лишних разговоров, зная о том, что свои десять рублей она отрабатывает честно. И хотя работа была не из лёгких, зато на свалку после изнурительного труда Катька шла довольная, в одной руке она несла полную сумку картошки, в другой килограмм лука. Придя в вагончик, Катька первым делом отварила картошку в мундире, нарезала в тарелочку лука. К тому же у неё осталось несколько помидоров. Катька выбрала их из кучи полусгнивших овощей, привезённых на свалку из рынка. Включив, свой любимый транзистор «альпинист» она стала кушать, как вдруг услышала за дверью голос Афгана.
— Катюх, ты здесь?
Она вышла.
Афган сидел на своей тележке, совершенно в новом камуфляже. На его груди поблёскивали три медали. Он был побрит и пострижен. Таким она его никогда ещё не видела. Катька рассмеялась, пережёвывая картошку.
— Афган, ты не жениться собрался?
Тот широко улыбался, приглаживая на голове стриженые волосы.
— Да кому я нужен Кать. Просто у меня сегодня день рождения. Я же за тобой приехал. Такси подано. – Он постучал ладонью по тележке.
Катька, спустившись по ступеням дружески обняла его и поцеловала в щеку.
— Прости. Я ей Богу не знала.
— Не парься, — буркнул он. — Пойдём ко мне, там дед шашлык жарит. Мясник на рынке мне сегодня кусочек хрюшки подогнал, за то, что я у ворот с его рекламой до закрытия просидел. Гуляем!
Мечтавшей пораньше лечь спать, Катьке ничего не оставалось, как согласиться. Через час они уже сидели у землянки Афгана и ели шашлык с Катькиной картошкой. Афган с дедом пили самогон, а Катька чай. Было очень весело, дед рассказывал смешные истории, а потом Афган взял старую гитару, которую они нашли на свалке среди привезённого мусора и пел под неё песни. Когда перевалило за полночь, Катька пошла к себе. Уснула она мгновенно. Разбудил её странный шум. Зазвенело пустое ведро, то, что она ставила на ночь у порога. Так Афган научил её делать, назвав это растяжкой от незваных гостей. Катька, испуганно подняла голову. Во тьме вагончика она увидела силуэт человека. Первая мысль была такой, что это был дед, которого они кличут Циклопом. «Может, просто забрёл по пьянке» — подумала она. Но вспомнив, что рост у того, как это говорят: метр с кепкой, версия с дедом сама по себе тут же рассыпалась. Рост же этого неизвестного гостя был куда выше. Она даже заметила, что он стоял, пригнув свою голову из-за низкого потолка.
Дверь вагончика была полуоткрыта. От охватившего её страха Катька замерла. С каждым шагом он приближался всё ближе и ближе и вот уже лунный свет, проникающий сквозь щели в стене, полностью осветил вторгшегося в вагончик человека. Катька его узнала. Это был тот же самый охранник главы района, который с идиотским смехом совсем недавно выливал на её голову масляную краску. Она машинально выхватила из-под подушки пистолет и направила на него. Здоровенный амбал с выступающей вперёд нижней челюстью, увидев в руке у Катьки пистолет усмехнулся.
— Ты сейчас выбросишь на пол свою игрушку, и мы с тобой немного поговорим. А если закричишь, то я тебя убью.
В ночной тишине Катька услышала барабанную дробь своего сердца.
Сделав рывок в сторону топчана, охранник попытался схватить Катьку за шею, но увернувшись она ткнула стволом пистолета ему в бок и дважды нажала на спусковой крючок. Глухие выстрелы отбросили нападавшего в угол, где висел умывальник. Рухнув на пол, тот успел лишь произнести: «Ах ты…сука…».
После того, как он затих, Катька, не выпуская из руки пистолет ещё около минуты пребывала в замешательстве. Воздух внутри вагончика наполнился запахом дыма и крови. Она чихнула, вытерла рукавом рубашки глаза, затем словно опомнившись кинулась к двери.
Пробежав по окутанной ночной мглой лесополосе и исцарапав лицо ветками деревьев, Катька неожиданно быстро для себя оказалась перед землянкой Афгана. Она громко постучала в дверь.
— Кто там?! – донёсся из землянки сонный голос.
— Афган, это я Катька! Открой! Слышишь меня?!
За дверью послышалось ворчание и шорох. Увидев Катьку, Афган поначалу не обратил внимание на её испуганное лицо.
— Заходи…Ты чего это по ночам слоняешься? – Афган зажёг керосиновую лампу и неспешно вскарабкался на деревянный ящик у самодельного стола. – Али случилось чего? А?
Катька молчала и смотрела на него потерянным взглядом. Тут-то и шлёпнулся на пол пистолет, который она держала за спиной. Афган бросил на него взгляд.
— Ого! Ты Катюх прямо как Рембо, с пушкой стала ходить.
Катька по стене опустилась на корточки.
— Афган… я убила его, — пролепетала она. — Он лежит на полу.
— Да кто он то, Кать? – ничего не понимая спросил Афган.
— Ну… тот, кто облил меня краской. Помнишь, я тебе тогда ещё рассказывала?
Афган нагнулся под деревянные нары и достав оттуда недопитую бутылку самогонки плеснул содержимое в стакан. Затем слез с ящика и опираясь руками в пол подтащил своё тело к Катьке.
— На-ка выпей, сейчас тебе надо успокоиться, – он взял со стола стакан и протянул ей. Она поднесла стакан ко рту, но противный душок спиртного заставил её сморщиться.
— Блин, Афган, как ты только это пьёшь…
Катька уж было хотела отказаться, но он, выхватив стакан из её руки буквально влил водку ей в рот.
Она раскашлялась и лихорадочно замотала головой.
— Всё всё, сейчас будет полегче, – успокоил её Афган. — Отдышись и говори, что случилось.
Удивительно, а Катьке и вправду стало легче. Она рассказала ему о том, что произошло. Тот внимательно её выслушал и лишь в конце переспросил.
— А это точно, тот охранник? Может ты мать ошиблась, и завалила какого-нибудь грибника? – Афган рассмеялся.
Катька в слезах мотнула головой.
— Да он это, точно он. Тогда, когда они везли меня в машине, он ещё завязал мне тряпкой глаза.
Афган досадно вздохнул.
— Видать, ты этому главе района на толстую кишку наступила.
Он посмотрел на старенький будильник.
– Пол второго. Через два часа рассветёт. Пошли к тебе, покажешь труп. Спрятать бы его надо, как ни крути искать ведь будут. Наверняка кто-то знает, что он к тебе пошёл.
— Я боюсь, Афган, – с дрожью в голосе сказала Катька. – А вдруг, он был не один и нас уже ждут там?
Афган поднял с пола пистолет, понюхал отверстие ствола, после чего засунул его к себе в карман.
— Не дрейфь! Ты же со мной!
Ночь стояла удивительно тихая. Было лишь слышно, как колёса инвалидной тележки натыкаются на мелкие камушки и высохшие сломанные ветки. Приблизившись к вагончику и увидев торчащие в его дверном проёме мужские ноги Афган понял, что Катька не шутила.
— Ты стой здесь, а я слазию посмотрю на его харю, — сказал он.
Афган слез с тележки, перезарядил пистолет и с помощью рук стал карабкаться по лестнице вверх. Через минуту он уже скрылся в темноте вагончика. Катька видела, как внутри он чиркал зажигалкой. Наконец, Афган высунул свою голову наружу.
— Катюх, я сейчас пихну его вниз. Ты только не пугайся.
Тело охранника скатилось по ступенькам вниз и распласталось на земле. Одежда его задралась, и Катька отчётливо увидела две кровавые дырки между рёбрами.
— Знатно ты его вальнула, – сказал Афган спустившись следом за скатившимся трупом. – Прямо в самое сердце.
Он продемонстрировал Катьке перепачканные кровью охранника ладони и
достав из внутреннего кармана прихваченную из землянки поллитровку, жадно сделал несколько глотков спиртного.
— Ты Кать не ошиблась. — Он протянул ей коричневое удостоверение. – Это и взаправду вертухай из администрации. Смотри, что я ещё нашёл.
Афган показал ей пластиковую бутылку наполненную судя по запаху бензином. — Сжечь тебя хотел. Сто пудов. Вот же сука…
— Что мне теперь с ним делать? – обречённым голосом спросила Катька, глядя на труп.
— Тут у тебя рядом траншея есть, – смекнул Афган. — Давай оттащим его туда, а утром решим, что делать дальше. Оставаться здесь тебе нельзя. До утра побудешь у меня.
Спрятав труп охранника, они вернулись в землянку Афгана. Допив остатки самогона, тот крепко уснул. Катьке же не спалось, она сидела на ящике осознавая, что ситуация, в которую она попала, ничто иное как тупик. Было очень тяжело и больно ощущать себя никому не нужной в этом большом мире. С тех пор как она потеряла родителей, Катька на себе испытала то, отчего мама старалась всегда её уберечь – от жестокости и равнодушия. Множество раз мама заслоняла её собой от разбушевавшегося пьяного отца, который хватал в руки что не попади, пытаясь ударить Катьку.
Теперь то Катька понимала почему при жизни мама часто прикладывалась к алкоголю. Она просто не могла устоять перед свалившимися трудностями: пьянством отца и безденежьем. Вот и выбрала для себя водку. Если бы кто знал, как сейчас Катьке не хватает мамы, пусть пьяной, хоть какой, но лишь бы живой…Увидев на столе тетрадку с ручкой, Катька вырвала чистый лист и стала писать. «Афган, ты не сердись, но я решила так, что, если мне нет житья, значит так тому и быть. Этот гад отравил маму и папу из-за нашей квартиры. Ну, той, помнишь, про которую я тебе рассказывала. Сейчас он хочет убить меня. Мне Афган некуда бежать. Я подумала так: уж если он охотится на меня, значит я сама пойду к нему. Афган! Спасибо тебе, что ты был для меня другом. Не забудь, что тебе надо заказать у мастера новую тележку, твоя то скоро совсем развалится. И ещё прошу тебя об одолжении, найди гаишника по имени Лёха, он дежурит в центре у фонтана, ездит на старой «канарейке». Скажи ему от меня огромное спасибо. Всё. Прощай Афган. «Катька».
Она положила записку на стол и стала ждать, когда на будильнике стрелки покажут шесть утра.