Между щелчком переключателя, и отражением света от поверхностей не прошло и доли секунды, а между тем как он увидел картину, что любезно, и даже немного с издёвкой, предоставил ему рассеявшийся свет и первой мыслью о суициде не прошло и пары мгновений. Но и эта мысль быстро канула в небытие, туда, где хранились его мечты, надежды, вера и прочие чувства которые Дейв утратил за свои тридцать два года жизни. Равнодушно смотря на пустые стены он не испытывал ничего, разочаровываться в в себе он попросту устал, а относительно мира он уже давно ждал чего то подобного.

— Хоть обои не спёрли.

Отпускать саркастические шуточки стало его плотной привычкой, на ровне с алкоголем или сигаретами, ведь это всё, хоть и в разной степени, помогало ему отвлечься от событий происходящих с его жизнью. Но сколько бы он не пытался себя обмануть, но слёзы наворачивались на глаза, а  руки его дрожали так сильно что были еле способны достать пачку сигарет из прикроватной тумбочки.

— Блять.

Это всё что он был способен сейчас сказать.

Вызвать полицию, составить список пропавшего, вспоминать, под пристальным взглядом следователя, мелочи из прошедшей заунылой вечеринки. Всем этим ему сейчас заниматься не хотелось. Слёзы текли по алым, горящим щекам, сигарета судорожно прыгала во рту, а похмелье и не думало войти в положение и отступить, хотя бы на этот раз. Так бы он и провёл это утро в слезах и ненависти к несправедливому миру, а закончил бы его, возможно, ближе к потолку, чем к полу. Но на подобный случай у него всегда была твёрдая установка. “Иди на улицу”. Дейв всегда был из тех кто терял мотивацию так же быстро как и обретал её, а твёрдых принципов и не имел вовсе, однако были и некоторые убеждения которым н доверял всецело, и это было одно из них. Сам не понимая почему но в людных местах он чувствовал себя лучше, ощущение пустоты и неуверенности отступало, а на смену им приходили чувство отрешённости и бессмысленности всего происходящего. Он как будто в очередной раз себе напоминал о чём то, что был не в состоянии понять, но что его полностью успокаивало. Когда он заметил это наблюдение впервые то надежде его на избавление от себя старого не было предела, и сколь велика она была, столь велико было его разочарование, когда он понял что это не панацея, а лишь временное обезболивающее. Старую личность не выкинуть прочь как надоедливого кота, она всегда, подобно молодым побегам, пробьётся даже сквозь прочный слой асфальта новой жизни. Это было ещё одно наблюдение которое он сделал в тот день.