Тем временем, раненный ребенок шастает по бесконечному зеленому аду. Болит. Всё очень болит. Он плачет, размазывает слезы с кровью, из чего получается сплошная грязь на лице. Все руки в мозолях из-за кирпича, которым он бил лицо того деда. Никто не знал, но именно до этого мальчика домогался этот старик, причём избивал его, резал ему руки, потом накладывал бинты, заживая, он снова резал эти руки. Он убивал этого безобидного по-началу мальчишку. который постепенно превращался из ранимой жертвы, в убийцу, кровожадного. Ему было плевать на деда, захлёбывающегося в своей же крови, которого он избивал ещё долго, пока его лицо не стало напоминать кашу, а мальчишка, убийца, убежал от всех туда, куда ему следует попасть. Но…
Он держится за жизнь, не зная почему, не зная как, не зная ради чего в конце концов, ведь, найдя мальчика, его точно отправят в психушку, где его расстройство обостриться, и из маленькой рощи дубков вырастит вечная жизнь, зеленая смерть. Сейчас же это его верная соратница, поощряющая его своими плодами. Ягодами, дикими, возможно ядовитыми, но ему повезло и он съел обычную голубику. Он выпил из родника, идущего с холмов, незагрязнённого, чистого. Ему везло и везло, пока он не заметил её… Девчонку, бегущую к реке, по песчаному берегу, натыкаясь на коряги, палки голыми ногами, на которых уже есть кровавые потёки. Мальчик понёсся к ней, но не мог никак догнать. Он бежал, спотыкался, горячий песок жёг его уставшие ноги, река становилась шире и глубже, буйнее и темнее, а девочка бежала словно бесконечно, и в конце концов погрузилась в воду и посмотрела на. Её глаза блестели на солнце, и голубой их цвет сиял, она играла глазами с испуганным виноватым существом, а он, покорно наблюдая за ней, погружался в воду всё быстрее и быстрее, пока не потонул,  и захлёбываясь, пытался было выплыть, но пучина затягивала его, течение уносило, а девочка смеялась, радостным детским смехом.