Простите меня. Сейчас я вспоминаю седые края Шотландии, что была мне родной, и которую я оставил…жизни две или три назад. Я вспоминаю вас, держу ваши лица в уме, поскольку мне не за что больше зацепиться.

Я еще раз прошу вас простить меня и простить. Я надеюсь, что там не конец, не пустота и чернота. Я разряжаю свой последний амулет, применяя последнее свое заклинание, и ухожу трусом. Ухожу и вашим другом. я любил вас. Регар».

На посеревшее и рассыпающееся от обманной жизни тело Регара Эвин так и не смогла взглянуть. Все время, что Абигор читал с большого белого листа, исписанного мелким почерком, брошенного у постели, она закрывала лицо руками, словно боялась закричать, расплакаться, потерять все чувства, что были в ней.

Абигор дочитал уже со слезами на глазах. Он бережно свернул лист в четыре раза и убрал его в карман, сел возле постели Регара на пол.

Эвин, справившись, с глухими рыданиями, села рядом, прислоняясь к посеревшей и давно уже безжизненной руке Регара. Когда-то человеческой.

Абигор обнял ее. Ему показалось, что так будет спокойнее. Эвин не спорила. Оба они прикрыли глаза и принялись ждать, не говоря больше ни слова друг другу. Слишком много уже было сказано.

И все-таки мало. Но слова не послушались бы ни ее, ни его. все уходило, теряло смысл и выцветало.

Магия потеряла силу, а ее хранители жизнь. И где-то уходили точно также, кто с отчаянием, кто в бессмысленной борьбе и другие маги и колдуны. То есть, те, кто когда-то были магами и колдунами. А люди жили, не зная о том, как меняется мир.