Эвин и Абигор осеклись, глядя друг на друга. Сейчас это было неважно. Весь их спор не имел ничего важного. Но они пытались спорить, чтобы почувствовать, что еще живы. Чтобы знать, что были живы. Но что виделось им в пути? В таком долгом пути? Что стоили эти годы? Цинизм, отвращение, радость…они видели все, только гораздо больше, чем люди. И жили, гордясь тем, что стоят выше людей.

-Регар бы рассудил.

-Рассудил…- эхом отозвалась Эвин, но покачала головою. – Никто нас уже не рассудит.

***

Они сидели дальше, не зная, почему не могут заставить себя подняться. Люди встают для цели, для встречи нового дня, а им? Для чего вставать теперь им?

-Надо проститься, — сказал Абигор, наконец, но не мог заставить себя встать. – Надо.

-Конечно, — согласилась Эвин и тоже не пошевелилась.

-Что ты будешь делать, когда меня не станет?

-Может быть, я уйду первая, — пожала плечами когда-то волшебница.

-Я был сильнее.

-Тогда ты уйдешь первым, да.

Абигор хотел сказать, что ему жаль оставлять Эвин с таким грузом, но он не мог ничего придумать. О каком утешении могла идти речь? Абигор произносил речи много раз, но сейчас внезапно понял, что все они были шаблонными и пустыми и действовали на людей, которые за сотни лет к речам не привыкли.

-Регар, наверное, был старше тебя, — предположила Эвин, глядя в закрытую дверь. – Забавно, я думала, он где-то моих лет.

-Мы не помним имен, думаешь, мы помним точно наши жизни и года? Но что ты станешь делать?