Глава 12

Олегу снилось, что он шёл босиком по пропитанным мазутом шпалам старой железнодорожной ветки, проложенной посреди пустыни, где нет ни единого деревца, ни даже кустика, за которым он смог бы укрыться от жгучего солнца. Его мозг периодически отключался, выставляя перед угасающим взором коротенькие короткометражные зарисовки, цветные зрительные галлюцинации, то в виде прозрачного озера, то бурной реки, а то и вовсе умиляющего своей тенью густого пихтового леса. Однако, вся эта галиматья куда-то исчезла, когда вдруг чья-то рука, схватив его за обросший щетиной подбородок помотала им из стороны в сторону. Открыв глаза, он увидел прямо перед собой настороженное лицо деда.
— Паря. Паря проснись! – стоя на четвереньках, шептал ему дед в самое ухо, опасливо оглядываясь по сторонам.
— Что? Что-то случилось? – полусонно выпалил Олег, привстав на оба локтя.
— Бери-ка сынок шмотьё и ступай за мной. Башку-то высоко не задирай, крадучись иди, по-тихому.
Обув сапоги, взяв подмышку рюкзак и плащ, Олег нагнал его у камышей.
— Что-то не так? – спросил он у деда, наблюдая, как тот пристально и вдумчиво вглядывается сквозь предрассветный сумрак в сторону соседнего острова.
— Дрянное дело, паря. Давеча, перед тем как разбудить тебя, услыхал я стрельбу у Лешего.
— Так может, охотиться твой друг? Это же обычное явление? Тем более, что уток тут, видимо не видимо.
— Охотятся мил человек с ружьишком али с винтовкой, но, никак не со шмайссером.
— Что делать будем, дед?
— Идти надоть. Обратного пути нам нет.
Они спустились в мочажину и погрузившись по пояс в воду двинулись к виднеющемуся невдалеке острову, где обитал Леший. Оставшийся путь для Олега был нелёгким, из-за темноты он по нескольку раз уходил под воду с головой, но дед поспевал подсовывать ему свой шест, после чего медленно, словно на лебёдке, вытягивал его, сам при этом обливался потом от физического напряжения. Иногда, не сдержавшись, к примеру от того, что Олег неосмотрительно и второпях наступал на первую попавшуюся сплавину, он шёпотом на него матерился, но вытащив в очередной раз, тут же успокаивался. У острова, до которого оставалась добрая сотня метров, их и настиг рассвет, а вернее, его первая фаза, когда небо за лесом у самого горизонта, мало по малу начинало багроветь от восходящего июльского солнца. Удар пришёлся деду в подреберье. Сначала Олег увидел, как вместе с брызгами его крови разлетелись оторванные пулей ошмётки брезентовой ткани плаща, а через секунду, услышал и запоздалый хлопок выстрела. Но смотреть по сторонам, времени уже не было. Бросившись по грудь в воде к лежащему на поверхности мочажины деду, он осторожно приподнял ему голову. Тот был ещё жив и с трудом открывая рот, что-то шептал.
— Дед, ты только держись! Слышишь меня!? – Олег буквально кричал ему надеясь, что тот непременно услышит и выдержит всю эту
боль. — Мы у берега, я тебя сейчас вытащу!
Придерживая одной рукой его голову выше воды, а другой обхватив его руку у плеча, Олег потащил деда к берегу острова, оставляя за собой кровавый след на заросшем белокрыльником, вперемешку с ирисом и осокой мелководье. С трудом вытянув деда из воды на берег, он тут же услышал за спиной лязг затвора и твёрдый мужской голос, наполненный решимостью.
— Кто таков!? А ну-ка повернись лицом!
Олег, пошатываясь от усталости и страха неуверенно развернулся.
Увидев перед собой пожилого мужчину, который направил на него ствол винтовки, он понял, что это несомненно тот самый Леший, о ком ему рассказывал дед.
— Вы…Вы Леший? — спросил Олег, садясь рядом с дедом. – Помогите мне пожалуйста, он ранен…
Мужчина опустил ружьё и подойдя к бессознательно лежавшему на траве деду, привстал на колено, разглядывая рану.
— Митрич…Да как же так, друг ты мой сердечный? Да ежели бы я знал, что ты идёшь ко мне, я бы встретил тебя. Что же ты сотворил…
Леший заплакал и расстегнув одежду на груди деда приложился ухом в области его сердца. После чего бросил взгляд на Олега.
— Малость бьётся. Давай-ка его ко мне в шалаш. Надо промыть рану, да стрептоцидом-то засыпать.
В это время из березняка с автоматом выбежала Ольга. Увидев Олега, она на секунду опешила.
— Олег…Ты?
Несказанно обрадованный её появлением, Олег еле сдержался, чтобы не броситься к ней, но надо было срочно нести раненого деда.
— Ну-ка вертайся на сторону ельника, — сердито, крикнул ей
Леший. – Зачем без спросу покинула наблюдение? Справимся без тебя!
Ольга послушно убежала обратно. Олег и Леший, положив деда на плащ понесли его в глубь острова к шалашу. После того, как промыли, обработали и перевязали рану у деда, Олег рассказал Лешему об убитых милиционерах, судье и об Ольге.
— Вот значится как, — дослушав его, грустно произнёс Леший, докуривая самокрутку. – Геббельсу терять-то нечего. Двое его гавриков лежат вона за кустом, эсэсовцы, мать иху. Удумали врасплох застать, а девка-то не лыком шитая, обеих-то враз и положила. Теперича этот гад костьми своими ляжет, лишь бы клыки-то в её шею воткнуть. Паскуда такая!
— Что же нам теперь делать? – спросил его Олег. – Сюда же надо милицию. Ни сегодня, так завтра, они всё равно ворвутся на остров.
Леший косо посмотрел на Олега.
— Обороняться будем, чего же нам ещё остаётся. В сорок первом, вот здесь, — леший пальцем указал на землю, — мы с Митричем в одном полку супротив Манштейна насмерть бились, до последнего патрона. Вся наша стрелковая дивизия из необстрелянных новобранцев, по сей день в этом торфе лежит, и никто их отседа не вытаскивал и под салюты не хоронил. Пропал без вести, вот и вся любовь. Природа матушка о ихней памяти заботится, то цветочков надарит, то ягодами да грибочками солдат своих кормит. – Он на секунду замолчал, втоптав подошвой в землю погасший окурок. Затем взяв винтовку деда, передёрнул затвор, убедился в наличии патронов и протянул Олегу.
— Стрелять-то могёшь?
Олег взял оружие.
— Научусь…
— Ну коли так, тогда пойдём, сменить надобно нашу партизанку. Небось голодная там.
Отправив Ольгу поесть и приглядеть за дедом, Олег и Леший скрытно обошли остров со всех сторон, просматривая в бинокль каждый кустик на трясине. В один из таких осмотров они заметили появившиеся из-за небольшого плавучего островка человеческие фигуры. Когда уже можно было в бинокль разглядеть их чётче, Леший занервничал.
— Ну вот и гости пожаловали, едрит мадрид…Час от часу не легче.
— Много их? – спросил Олег.
— Десять голов. У двоих автоматы, у остальных винтовки. Есть и снайперская, ну да, кажись Мосинка. Вот с её-то Митрича и поранили. Беги за дивчиной, укроемся в березняке, подпустим ближе, а там, как бог пошлёт…
Не доходя метров за сто до острова, Геббельс поднял руку вверх, подав знак остальным остановиться. Освежив лицо болотной водой, он взял висевший на груди бинокль и припав глазами к окулярам, старался заметить хоть какое-то движение в береговых зарослях и в березняке, что на острове. Посланные им ранее на остров Лешего разведчики, бесследно пропали, то ли утопли, то ли…Так или иначе, неясность мучила Геббельса больше, чем палящее солнце над головой.
— Шеф, а может слёту атакуем? – предложил ему его самый преданный в группе человек, высокорослый детина с кликухой Рембо.
— Нет, — сухо ответил Геббельс. – Он для нас невидим, а значит у него есть преимущество. Из своей трёхлинейки этот старик закатает нас в лунки, как шары в бильярде. Тут, нужна дипломатия. – Он оглядел всех и остановив взгляд на высоком и долговязом пареньке, подозвал того к себе пальцем.
— Кащей, майку скинь, — тихо приказал ему Геббельс. Тот, снял и не задавая никаких вопросов протянул ему. Увидел торчащую из сплавины ветку карликовой берёзки, Геббельс, выдернув её из торфяного пласта, привязал к ней майку. Передав автомат ППШ Рембо, он спрятал пистолет за спину, поднял высоко над головой белую ткань и направился к острову, шепнув пацанам: «всем стоять здесь».
— Кто-то один отделился от всех и идёт сюда, — сказал Олег Лешему, наблюдая в бинокль за остановившимися невдалеке от острова вооружёнными людьми. – Посмотри-ка, дядь Антип.
Укрывшийся за кустами вереска, Леший стал рассматривать идущего к берегу человека.
— Никак парламентёр, — произнёс он, подкручивая регулировку резкости на бинокле. — Погодь-ка…Да это же…
Он вдруг резко отвёл глаза от оптики.
— Беги-ка, парень, за девкой, да пошустрее. Скажи Антип зовёт. Сам же пригляди пока за Митричем и обойди остров с других сторон. Кого увидишь стреляй в воздух. Это будет мне сигналом. А я покамест попридержу его на прицеле.
Геббельс понимал, что подойти близко к острову ему сейчас не удастся, но надо каким-то образом убедиться, что беглая девчонка у Лешего и он ещё не успел её отправить на станцию. К тому же, рано утром, Рембо заметил двоих неизвестных, которые подошли к острову старика, одного из них он подстрелил, но второй успел скрыться и хуже того, утащил по воде убитого. А теперь наверняка воссоединился с Лешим. Но кто это? Случайный охотник или грибник? Неясности эти пугали его. «Лишние свидетели должны уйти на дно — говорил он себе. – Не зря же глаголит истина: нет трупа, — нет проблем». Успокаивало то, что начальник местной милиции был полностью в его руках. Ещё два года назад, они с ним вдвоём были на охоте в самых глухих местах у болота. Естественно, там изрядно подпили, а когда в угаре увидели в глубине чащи леса чей-то силуэт, у подполковника сыграл азарт, рука-то дрогнула, и он выстрелил раньше, чем разглядел кому конкретно принадлежал этот силуэт. Когда уже на радостях прихватив ножи для свежевания и разделки туши подбежали ближе, то увидели, что это был не ожидаемый ими лось, кабан, либо косуля, а женщина – грибница. Вот так, на глазах Геббельса, начальник милиции и закопал её тело. На следующий день при похмелке, Геббельс как бы случайно проронил ему, что будто он на всякий случай пометил ту осинку, у которой тот выкопал могилку. Потом всякий раз, когда при случае оба изрядно напивались, подполковник пускал слюни и буквально стоя на коленях умолял Геббельса никому и никогда не рассказывать о случившемся, уверяя, что он в свою очередь сделает для него всё, что будет необходимым. Вот тогда-то Геббельс и понял, что начальник милиции плотно сидит на его кукане.
Прибежавшей в заросли вереска Ольге, Антип протянул бинокль.
— Вот глянь-ка на того зверя, который охотится за тобою.
Антип пальцем указал на человека, что всё ближе и ближе подходил к его острову, махая палкой с привязанной к ней белой тряпкой.
— Да запомни морду-то его. – Антип перекрестился. – Прости меня господи грешного за сквернословие. Но не уйдёт он голубушка отсель, пока не убьёт тебя. А уж кому из вас, тебе ли, ему ли, суждено первачком-то на курок нажать, решать, опять же господу. Но ты, девка, не горюй, пока Антип жив, думаю я по-стариковски, что ты не упустишь возможности такой.
Глядя в бинокль, лицо Ольги стало настолько суровым, что в след за суровостью она скрипнула зубами. Антип конечно же услышал этот скрип и растолковал его по-своему.
— Эт… правильно. Враг, он и есть враг.
Остановившись и посчитав, что дальше идти опасно, что нервы старика могут не выдержать, Геббельс, щурясь от солнца громко крикнул: «Леший! Ну, здравствуй дорогой! Знаю, что ты меня слышишь! Я к тебе с миром пришёл! Прости, что каравай не захватил! – Геббельс иронично усмехнулся. – Мы всегда были добрыми соседями с тобой, ты не трогал меня, я не трогал тебя…Почему бы старик нам и далее так не жить? Согласись? Ты только девчонку мне отдай, и я уйду. Клянусь!
Ольга вскипела и ухватившись за шмайссер попыталась привстать на колено чтобы выстрелить, но Леший, осадил её пыл.
— Куда! Держи-ка себя, девка, в руках! При этой-то власти вышку ты уже себе с лихвой заработала. А наворотить-то напоследок много ума не надобно!
— А мне уже всё равно! – вспыхнув в гневе, произнесла она. – Живой я им не дамся!
— Угомонись…
Антип, переведя всё внимание на Геббельса, сомкнул ладони у рта и грозно закричал в его сторону.
— Разворачивайся и уходи подальше от греха! Никакой девки у меня здесь нет!
Вернулся Олег. Он был чем-то очень удручён, словно что-то страшное и непоправимое выбило его из морального равновесия.
— Дед…умер, — тихо, сказал он. — Видно недавно. Я тронул его за руку, а она…уже совсем холодная. И глаза, открытые…
Ольга заплакала, не сдержав эмоции.
— Господи, да что же такое твориться…Сколько же хороших людей из-за меня сгинуло…
Антип сочувственно положил руку на её плечо с трудом подбирая слова.
— Ты…ты давай-ка, доченька, держися. Нет тут твоей вины. Господь, тебе испытания послал, людями добрыми окружил. Вот посему и выходит всё так… Помощи нам с вами ждать неоткуда. Драться будем, а там видно будет. – Он перекрестился. — Царствие небесное господи рабу твоему Алексею, сложившему голову во имя справедливости…
В ожидании ответа терпение Геббельса улетучилось. Выражение его лица с каждой секундой становилось злым и беспринципным, а нарастающее раздражение желало и требовало от него только одного – сотворения насилия.
— Ну зачем же старик, ты так меня огорчаешь! – громко, чтобы его обязательно услышал Леший, крикнул он. – Видит бог, я этого не хотел! – Геббельс развернулся и пошёл обратно, злорадно выбросив в трясину палку с майкой. Дойдя до ожидающих его воинственно настроенных членов группы, он взял у Рембо свой автомат и тихо проговорил: «Окружаем остров со всех сторон. Всех кроме этой девчонки, уничтожить и утопить в болоте. Кто возьмёт её живьём, выпишу премию. Всё. Вперёд».