Поэтому мадам Корнешидзе, его хозяйка, богатая, полноватая женщина лет пятидесяти, восточной внешности с длинными седеющими волосами, являлась единственной кто продавал лечебные травы и корни редких для этих местностей растений (за огромную цену, но всё равно спрос был), не выгоняла этого труженика.

         Именно от неё Франц нёс письмо, такого содержания:

“Дорогая, Элизабет!

         Девочка, моя как у тебя дела? Потому что у меня всё плохо. В моей лавке завелись крысы! Представляешь? Целое крысиное гнездо! Они сожрут все мои травы, которых в этом году мне привезли очень мало.

         Но есть и хорошая новость. Сегодня приедет мой племянник Саша. Помнишь я тебе о нём рассказывала на прошлой неделе, когда мы с тобой встретились у меня в лавке. Ну так вот он выгонит этих мерзких тварей из моей лавки.

         И кстати я тебя приглашаю на чашечку чая. Приезжай завтра в мой чайный домик на окраине города.

         И не забудь написать ответ!

С любовью мадам Корнешидзе!”

         Франц не много прихрамывал (видно не все следы пьянок исчезали). Но несмотря на это он довольно быстро и проворно нёс письмо к получателю:

-Франц, Франц как…- кричал ему прохожий.

-Франц, что с…- кричала ему какая-то женщина.

         Франц не слышал концов предложений так быстро он бежал. Но ему было не до этого. Сейчас он думал только об одном: “Ещё один поворот, ещё один поворот”.