Музыка на балу была самая разнообразная: от Шуберта и Шопена до Штрауса и Мендельсона. Весь оркестр был строго подтянут.

Зала же была, поистине, царскосельская: мраморные белоснежные колонны, многотонные золотые люстры, за окнами освещенный, ближе к Зале приведенный в порядок, английский парк.

Начали подавать явства: сочная буженина с корочкой итальянского вонючего сыра, живые устрицы на ледяной горе, дорогое игристое — шампанское — французское, итальянское, кусочки плесневелого сыра с грецкими орехами, стерлядочки в овощах, овощи с мясом: телятина, баранина, немного перепелов, да пару жирных уточек, да и много всякой остальной всячины!

Гости были веселы: уединялись, целовались, хмельно шутили, но не ругались, старики вспоминали былое, юные это было воспроизводили — выпивали, закусывали и плясали под Штрауса.

М*** же сидела в окружении подданых и близкий друзей, потягивала аккуратно из бокальчика немного разбавленное водой шампанское, закусывала сыром и несмело хихикала над томными шутками прижимавшегося к ней барона.

Вдруг в Залу ворвался разъяренный солдат с перевязанным глазом и убил М*** из пистолета.