Я с криком влетела в служебное купе:

– Останавливайте поезд!

Проводница взглянула на меня и спокойно спросила:

– Зачем?

– Дети! Там наши дети! – воскликнула Светлана возле моего уха.

Она всем телом навалилась на меня и втолкнула в купе. Я повернулась – в эту минуту лицо попутчицы, покрытое красными пятнами, выглядело рябым.

– Не могу! – отрезала проводница, хватаясь за рацию. – Сейчас доложу начальнику!

Она шустро нажимала кнопки и уже послышался ответный голос. Тем временем, состав набирал скорость. Я соображала быстро, оттолкнула Свету и выбежала в тамбур, вторая горе-мамаша за мной, проводница следом за ней.

Вдвоём со Светланой мы хотели рвануть стоп-кран, но сотрудница РЖД действовала чётко в соответствии с инструкцией. Она грудью встала, защищая красный рычаг, и рявкнула:

– Вы сумасшедшие? Что сейчас будет, представляете?

И тут поезд, не успев разогнаться, снова затормозил, видимо, начальник принял решение мгновенно. Света коршуном налетела на проводницу:

– Открывай, быстро!

– Бегом! – выпалила та, гремя железками, и распахнула дверь.

Я скатилась по ступенькам. Благо, все действия были проведены оперативно и наш последний вагон остановился у самого конца платформы. Я побежала навстречу деткам, успела навешать подзатыльников обоим и погнала заблудших овец в стойбище. Друг за дружкой втолкнула их в тамбур и запрыгнула сама. Между тем в вагоне разгорался скандал. Пассажиры, выскочившие на наши крики, разделились на два лагеря – одна часть возмущалась, что таких мамаш нужно лишать родительских прав, другая поддерживала нас, ругаясь, что стоянку сократили на десять минут, из-за этого ребята опоздали.