— Почему? – тихо спросила Фемида и подавилась комком в горле, — Ну почему опять?

— Потому что он не может иначе.

— Я ведь поверила ему. Хотела поверить. Знала, что нельзя, но поверила. Второй раз одно и то же. Я думала, что если со мной такое случится ещё раз, то мне уже не будет так больно. Но в этот раз только хуже.

— Я понимаю.

— Ты был прав. Я люблю его до сих пор. Как можно любить того, из-за кого ты страдаешь?

— Можно, ещё как можно. Бабочка любит огонь. Он дарит ей тепло и свет. Но стоит подлететь поближе и свет ослепляет, а тепло сжигает. Но бабочка не улетает, а остаётся у огня до тех пор, пока он не убьёт её.

Слёзы, наконец, потекли из невидящих глаз Фемиды. Серая от грязи повязка намокла и даже немного съехала.

—  В прошлый раз, когда это случилось, я стала сильнее. Ценой эмоций и чувств, но я смогла продолжить жизнь. Даже посвятить её защите других людей. А теперь я не знаю, что делать. Сил больше не осталось.

— Ты несчастна, Фемида. Ты посвятила свою жизнь защите справедливости, но тебя саму она обходит стороной. Судьба так часто бросала тебя на землю, но ты всегда находила в себе силы встать. И делала это в одиночку, без помощи.

— Но у меня больше нет сил! Сейчас я не могу встать.

— Об этом я и говорю. Не нужно пока вставать. Иногда надо побыть слабой. Особенно, если рядом есть кто-то, ещё способный быть сильным.

И Фемида решила немного побыть слабой. Она отпустила рукоять Клинка и положила голову Бертраму на колени. И ей стало очень хорошо. Ей даже стало стыдно за то, что ей так хорошо. Разве она имеет право быть слабой? Ведь идёт война, и кругом сплошная несправедливость! Но нет, всё это будет потом. А пока она будет лежать на коленях у Бертрама и будет непростительно слабой. Кто-нибудь заменит её ненадолго. Кто-нибудь последит за справедливостью, пока она лежит.